– Они сказали, за что держат тебя там и что хотят взамен? Может быть, они хотели выкуп, или кто-то из твоих родных перешел дорогу кому-то из местных авторитетов вроде того дядьки с говорящей фамилией? Почему его фамилия на слуху? Он какой-то политический деятель либо известный предприниматель?
Сара замолчала, раздумывая, что следует ответить такого, чтобы помогло делу и не вызвало недоумения на моем лице. Молчала она долго. Наверное, все пыталась понять, почему неизвестные люди так с ней поступили. Даже не люди, а зверье.
За какую провинность она испытала на себе столь жуткие вещи, и до сих пор продолжает испытывать?
То, что с ней происходит и что не дает мыслить логически, называется ломкой. И это состояние мне знакомо как никому. Ей нужна доза или хотя бы половинка, чтобы перестать загоняться.
– Им нравилось глядеть на то, как я мучаюсь. Они хотели видеть мои страдания. Они улыбались, когда я лезла на стену от издевательств. Они запрещали мне громко кричать.
Сказав это, Сара, вслед за руками, опустила голову на худющие колени и заплакала навзрыд.
– Не печалься, Сара. Я помогу тебе, обещаю. Слово даю. Только и ты попытайся вспомнить внешность того мужика или хотя бы марку джипа, если с фамилией туго пока что. У меня отец, вполне возможно, что знает этого урода, поскольку тоже довольно известная личность. А я обязательно спрошу отца об этом завтра, но нужно собрать чуть больше информации. Ты уверена, что больше ничего не помнишь?
Вместо ответа на важный вопрос, Сара вдруг резко перестала лить слезы и заговорила о другом, задав тот вопрос, который я меньше всего ожидал услышать.
– Твой отец богатый и известный?
– Ну да. – ляпнул без всякой задней мысли. На самом деле, не понял, зачем это нужно знать Саре. – Не повезло мне с отцом.
– Ты прав. Тебе не повезло. – говорила на выдохе. Однако, мой ответ ее, как показалось, успокоил. – От богатых людей одни беды ждать приходится. И ты самый настоящий засранец. – она подняла на меня глаза, которые сверкнули злобой, и процедила. – Избалованный ты мажоришка, который от нечего делать бесится с жиру вместо того, чтобы нести за что-то ответственность. Это видно по тебе, можешь не спорить и не пытаться отрицать очевидное. Я знаю, что ты хочешь сказать в оправдание, но ты солжешь, прежде всего, себе. Ты слишком много на себя берешь и слишком много себе позволяешь, вот это ближе к истине, а не то, что я мало с тобой знакома, а потому не знаю, какой ты. Нельзя так бездумно относиться к тому, что у тебя имеется, Алекс. Если не одумаешься, кара тебя настигнет куда быстрее, чем думаешь, и ты в несколько раз хуже поплатишься за все, что сделал когда-то сгоряча. И этой кары, поверь мне, долго ждать не придется.
Понял, к чему она клонит. Надо быть круглым дураком, чтобы не понять этого. Испуг в ней говорить сейчас. Она не хочет видеть во мне повторения того, через что прошла.
– С Джинном все будет хорошо. Всего лишь повздорили мы с ним чуть больше, чем обычно бывает у нас.
– Ты порезал