– Может быть. Ну и чем ты меня пугаешь? Гибкие – наши Друзья.
– Гибкие – друзья людей. Но мы-то уже не люди. Мы больные. Нас лечат. Выход за территорию санатория – полная потеря разума. Исключение из числа людей. На первый раз тебя простят, Ример. Спроси у своего дружка, как это будет. На втором побеге ты просто исчезнешь.
Я помолчал, обдумывая его слова. Зачерпнул жидкого мыла из емкости над раковиной.
– Значит, второго побега не будет.
– Зря с тобой спорил вчера, – сказал Клей. – Надо было лишь подождать. Немного.
– Мне кажется, пора освобождать блок, – ответил я.
– Ник! Я хотел… попросить тебя.
– Говори.
– Я хочу выйти на работы сегодня.
– Зачем? Ты еще болен. – Я кивнул на закованную в лубок руку.
– Боюсь… за Тика.
– Это тот паренек?
– Да. Боюсь, он наделает глупостей.
– Сволочь ты все-таки, – сказал я. – Ладно. Поработай. Мне все равно.
Люди за дверью встретили мое появление одним общим вздохом.
– Свободно, – сказал я.
К двери метнулись все сразу. Даже троица Клеевских шестерок. Даже бедолага Тик. Даже мой новый приятель Агард. И на всех лицах читались облегчение и благодарность.
Как легко стать хорошим!
Надо на время отнять у людей какую-нибудь примитивную, но неизбежную потребность. А потом барственным жестом вернуть.
И любовь к тебе станет искренней и неподдельной.
После завтрака я переоделся. Тараи притащил мне одежду, подобную той, что была на нем. Ватник, который стал бы культовым предметом среди обитателей земных концлагерей, довольно легкий и очень теплый. Толстые стеганые штаны. Неуклюжие ботинки, носки, перчатки…
По крайней мере холодом пациентов санатория не мучили.
От своего серого костюма я избавился без всякого сожаления. Он принадлежал не мне, а Нику Римеру, которого больше не было в живых.
– В чем состоит наша работа? – спросил я Агарда.
– Выравнивать пляж.
Он стоял рядом, наблюдая, как я напяливаю на себя униформу. Несколько раз помогал справиться с непривычными застежками. В основном их одежда застегивалась пуговицами, до молний они, видно, не додумались, но магнитные швы поначалу привели меня в замешательство.
– Зачем выравнивать?
Агард вздохнул:
– Со времен Морской эры, когда линия побережья подверглась улучшению и наш материк приобрел действительно круглую форму, волны размывают берег…
– И мы собираемся выправлять его лопатами?
– Да.
Я покачал головой. Бред. Работа ради работы.
Ну а какое еще применение можно найти опасным преступникам в предельно автоматизированном мире? Подпускать к технике – рискованно. Оставлять без работы – не положено.
– Санаторий периодически меняет дислокацию, – сказал Агард. – Рабочая зона – около десяти километров. Раз в две недели «Свежий ветер» смещается вдоль