Его равнодушный тон, казалось, беспокоил молодую баронессу сильнее, чем обезображенное лицо. Опустив глаза к полу, она тихо спросила:
– Но что станет с ребенком? Какое будущее его ждет?
Демос пожал плечами.
– Останется в обители, пока не достигнет семилетнего возраста. Щедрое подношение настоятельнице уже сделано. Если родится девочка, станет служить Хранителю в Ульфиссе или Бэрке. Если же Хранитель одарит вас мальчиком, бастарда переведут в Орден. Например, в Лаклан или даже Мирвир.
– Боже, Мирвир! Это же в Хайлигланде…
– Чем дальше, чем лучше для всех, – сухо произнес Демос. – Помогите замять этот скандал, и, обещаю, мы не бросим этого ребенка.
– Только церковь? Неужели нельзя придумать для дитя другую судьбу?
– Этот бастард – пятно на репутации величайшего Дома империи! – крик Демоса заставил собеседницу вжаться в спинку стула, и казначею пришлось взять себя в руки – и без того его внешность пугала людей. Выходки брата с каждым разом становились все опаснее, а у Демоса оставалось все меньше времени на решение его проблем. Сейчас его особенно раздражала необходимость тратить время последствия этой маленькой интрижки вместо того, чтобы спасать семью от гнева Алантайна. – Благодарите Хранителя, что ублюдку позволят жить.
На миг лицо баронессы ожесточилось, но она быстро пришла в себя. Демос оценил самообладание молодой женщины.
– Я согласна. Нам ведь не позволят видеться? Он не будет знать, кто его родители?
Деватон качнул головой:
– Со временем дитя догадается, что его родители – очень знатные люди. А там посмотрим. Начинайте готовиться к отъезду. Мои люди сопроводят вас в обитель и проследят, чтобы вы ни в чем не нуждались. Помните: все будет хорошо, пока вы молчите.
– Мне все ясно. Прощайте, ваша светлость, – Лисетта Тьяре поднялась со стула и слегка поклонилась. – Благодарю за помощь.
«Благодарит, как же. Ну да ладно. Главное – вопрос решен».
Демос снова открыл гроссбух, потеряв интерес к беседе. Спина, колени и даже локти ныли после неудачного приземления – той злополучной ночью императорский кабинет сгорел дотла вместе с завещанием императора, да и сам Демос пострадал. Но все те дни, что прошли с момента трагедии, ему приходилось бодриться, дабы придворные не заподозрили неладное. И за все это время Аллантайн ни разу не проявил себя.
«Наверняка выжидает момент поудачнее, старый он хрен».
Шурша юбками, баронесса проследовала к выходу, и вскрикнула от неожиданности, когда двери распахнулись, а в кабинет влетел запыхавшийся секретарь.
– Ваша светлость! – торопливо поклонился он. – Вас зовет канцлер. Срочные новости!
«А старина Ирвинг легок на помине».
Демос снова отложил