– Правда?
– Ну да.
– И… что? Она…
– Отказала, естественно.
– Почему?
– Я откуда знаю. Слышал мельком, что Анисья обязательно хочет в мужья героя. Девчонки! Что с них взять?
– Героя? – недоверчиво переспросил Дима.
– Да. Романов начиталась, наверное.
– Как сентиментально! – раздался с другой стороны язвительный голос, и Митя увидел Севино лицо, озаренное насмешливой улыбкой.
– Овражкин! Наконец-то!
– Простите, что прерываю такие романтичные разговоры, но, Муромец, как поживает наш великий план?
– План сгинул. Здесь нет того, кто…
Митя коротко кивнул Диме, взял Севу под руку и только открыл рот, чтобы продолжить, как за их спинами послышалось:
– Севастья-а-ан!
Друзья обернулись. Перед ними стояла пожилая женщина; ее волосы, невзирая на годы, были густого черного цвета, глаза и брови ярко подведены, а жилистые тонкие пальцы, похожие на птичьи когти, были украшены массивными перстнями.
– Бабушка? Привет. А ты что тут делаешь? – спросил Сева.
– Что я тут делаю? Пляшу и пью шампанское! Вообще-то, я прихожусь троюродной теткой матери невесты, так что вы с Женей, можно сказать, родственники, – заявила колдунья, взмахнув бокалом и выплеснув его добрую половину на кого-то из гостей. – Муромец! Приветствую! Ах, ну прямо мужчина! Жених! – Тут она снова повернулась к Севе, который мучительно пытался сообразить, кем же ему приходилась Женя Годунова, если ее мать была троюродной племянницей его бабушки. – Ну, Севастьян, забыл про свою бабку, не так ли? Совсем не приезжаешь!
– Так это потому что ты живешь в Небыли, – сказал Сева, бросив глупую затею высчитывать степень своего родства с Годуновыми.
– А ты бы перебирался ко мне, не хочешь? Нечего мешаться отцу и его этой, как ее…
– Бабушка не очень жалует Юлю, – уточнил Сева для Мити.
– А что ее жаловать, спрашивается? Вот мать твоя была другое дело – красавица, ведьма! Да не о ней речь! Как поживаешь? Говорят, все девок привораживаешь? Смотри, выбирай богатую. – Тут она снова поглядела на внука оценивающе и сама себе возразила: – А впрочем, кто ж за тебя пойдет, за такого нищего и конопатого?
– Спасибо, ба.
– Ой, а кто это к нам идет? Никак Долгорукая? Эльвира, Эльмира… как ее?
– Где?
– Да вон, мать вашей избранницы, Муромец.
И впрямь под звуки оркестра мимо гостей им навстречу плыла колдунья в длинном лиловом платье. На ее лице играла любезная улыбка.
– Митенька, вот ты где. Здравствуйте. Эльвира Долгорукая, – представилась колдунья, пожав руку Севиной бабушке. – И мне крайне приятно. Такой очаровательный вальс, почему же вы не танцуете?
– А я как раз собирался пригласить вас, – нашелся Митя, хотя это вранье далось ему совсем непросто.
– Вот как? Ну, тогда я очень вовремя.
– Бабуля, говорят, вальс очаровательный. Потанцуем? – Сева сделал серьезное лицо.
– Ох,