Вопрос о границах лексем трактуется в науке по-разному и будет специально рассмотрен в разделе 1.5. Здесь отмечу лишь одно явление: при любом проведении таких границ семантическая, идиоматичная единица языка не всегда совпадает со словом в традиционном понимании. Это наиболее очевидно в случае полных фразеологизмов («фразеологических сращений» и «фразеологических единств» в терминологии В. В. Виноградова). Русское бить баклуши или японское abura o uru ‘слоняться без дела’ (букв. ‘продавать масло’) столь же идиоматичны и столь же номинативны, как и обычные лексемы. «Фразеологические сочетания», по В. В. Виноградову, также идиоматичны и номинативны, хотя соотносятся по значению со значением их составных частей, ср. приводившуюся характеристику сочетания Красная Армия у И. И. Мещанинова. Но любой фразеологизм не является словом ни в каком из рассмотренных выше смыслов. С другой стороны, служебные слова вряд ли целесообразно считать лексемами: их значение существенно другое. Если же так поступить, то вслед за ними придется считать лексемами и грамматические аффиксы: в отличие от значений компонентов сложных или производных слов их значение не поглощается в составе слова, а семантические различия между аффиксами и служебными словами, как уже говорилось, установить невозможно.
Надо отметить и то, что возможны слова в традиционном смысле, обладающие всеми признаками слов, кроме семантических. Для современного русского языка невозможно сказать, что такое баклуши, зга или кулички (даже об их этимологии спорят). Эти единицы являются