1900 года, после появления романа «Воскресение», и в 1910 году, после ухода Толстого из Ясной Поляны и его смерти в доме начальника железнодорожной станции Астапово. Читателя и критиков интересует не только творчество, но и личность писателя, и обстоятельства его семейной жизни; одним из важнейших литературных примеров такого восприятия становится драма Стефана Цвейга «Бегство к Богу. Конец октября 1910. Эпилог к неоконченной драме Толстого «И свет во тьме светит»» («Die Flucht zu Gott. Ende Oktober 1910. Ein Epilog zu Leo Tolstois unvollendetem Drama «Das Licht scheinet in der Finsternis», опубликована в книге «Звездные часы человечества» / «Sternstunden der Menschheit», 1943). Увеличение тиражей литературных произведений сопровождается большим количеством статей и монографий. Наиболее значительной из них явилось исследование Рафаэля Лёвенфельда. Повышенное внимание к Толстому с начала 1880-х годов было спровоцировано также государственными и церковными запретами его произведений, написанных после его духовного кризиса. С 1881 года в России действовал запрет на публикацию практических всех его крупных произведений. Вследствие этого они выходили за рубежом, особенно часто – в немецкоязычных странах, как на русском, так и на немецком языке (Hanke 1993: 36 f.). В первую очередь это касается произведений, содержащих социальную или религиозную критику общественных институтов. Их печатают самые разные организации, часто в урезанном виде и плохом переводе. Однако и в этих условиях Толстой приобретает авторитет идеологического лидера общества. Начиная с 1890 года на Толстого ссылаются в связи с этической и религиозной критикой экономического, социального и духовного состояния германского общества при Вильгельме II, идеи писателя служат подтверждением философских, теологических и социологических суждений различной направленности – от консервативных, как в случае Фердинанда Авенариуса, до анархических, как в случае Густава Ландауэра. В этой связи необходимо упомянуть обширное исследование взглядов Толстого социологом Максом Вебером, который в трудах по этике и социологии религии, в особенности в знаменитом сочинении «Наука как призвание и профессия» («Wissenschaft als Beruf», 1917–1919), постоянно обращается к Толстому, нередко полемизируя с писателем. Владевший русским языком, Вебер планировал издать несколько больших работ о Толстом и его этике, но не реализовал свой план (Hanke 1993: 168 f.). Однако многие важные аспекты учения Вебера имеют своей предпосылкой диалог с Толстым. Таковы в первую очередь его размышлениях о соотношении этики убеждения и этики ответственности. Научные труды Толстого и в последующие годы привлекали внимание социологов, например Карла Штелина, и философов, например Освальда Шпенглера, ссылавшихся на них в связи с толкованием исторических событий, таких как Октябрьская революция. У писателей же, например Гофмансталя и Рильке, Толстой-идеолог вызывал неприятие, для них важен и значим был Толстой как художник. Хотя с начала ХХ века интерес немецкоязычной публики все заметнее смещается в сторону Достоевского, Толстого много читают и обсуждают в обществе. Наряду с полным собранием сочинений, выпущенным
