Собравшись внутренне, он сотворил крестное знамение, негромко произнёс: «Взбранной воеводе победительная…» Тварь, как он этого и боялся, не растворилась в ночном воздухе. Даже острым ухом не повела.
– Господи, ну сделай же что-нибудь! – мысленно простонал Дмитрий и осторожно обернулся. К счастью, пацана уже не было. Значит, скоро поднимется переполох. А что они смогут, если зверь направится прямиком туда, на опушку… где так много сочного детского мяса? Куда позвонят? Да кто им вообще поверит? И всё-таки… Всё-таки хоть какой-то шанс у них есть… если только протянуть время… как можно дольше задержать чудовище.
Интересно, хватит ли его хотя бы на минуту?
– Уходи! – твёрдо произнёс он, поднимая руку с топором. Толку-то… Будь у него горящая головня… тогда, быть может… звери боятся огня. Должны, во всяком случае, бояться. Если это нормальные звери.
Тварь не выглядела нормальной. Было в ней что-то странное… не звериное. Какой-то холодный и, пожалуй, издевательский интерес. Казалось, она считывала все мысли Дмитрия и откровенно наслаждалась его страхом. Сама же нисколько не боялась. В самом деле, чего бояться астенического телосложения интеллигента? Пускай даже и с топором. Вот сейчас откроет пасть, живенько оттяпает руку по локоть… но вряд ли начнёт пиршество. Её ждёт другая, более вкусная еда. Много еды. Найдёт по запаху… А он, Дмитрий Осокин, вполне вероятно, и выживет. Только что это будет за жизнь? Если каждую минуту помнить… сорок два ребёнка… и он ничего не смог сделать.
Так нельзя.
– Уходи, сволочь! – Ноги сделались ватными, но он всё-таки сумел сделать шаг вперёд. Два шага…
Зверь потянулся, фыркнул – и разинул пасть.
Луна отразилась на мощных и удивительно белых, словно блендамедом начищенных клыках. И пахнуло гнилью.
Невозможно было двинуться вперёд. Голову стягивал невидимый обруч, одуряюще звенело в ушах. А тень его, острая, изломанная тень учителя математики, кривлялась на слежавшейся хвое… намекала на что-то. На что-то тайное, известное лишь им двоим.
Дмитрий сделал ещё один шаг… мелкий, старческий шажок… и чёрная тень из-под ног метнулась к нему, обняла, облизала холодом потную кожу.
И мир, повернувшись вокруг тайной оси, сделался иным. Серая мгла затопила пространство, но в ней вполне можно было видеть, не хуже, чем в лунном свете. А вот все лесные звуки исчезли, только где-то далеко-далеко, у невидимого горизонта, то ли слышался, то ли чудился рокот – будто гроза или морской прибой.
Но тварь ждала его и здесь. Она лишь выросла… Господи, да это уже и не медведь! Это просто слон какой-то. Мерзость, клыкастая, безжалостная мерзость! Сейчас она раздавит его – и помчится по лесной тропинке в лагерь, где уже, наверное, суетятся взрослые… и дети… которые уже никогда не получат четвертных оценок…
Что-то изменилось в нём самом. Жаркое облако обожгло щёки, сдавило грудь. И растаял в этом облаке страх, переплавляясь в гнев – багрово светящийся,