– Сейчас спустится шаман, вы передадите ему посох, – проорал мне на ухо один из сопровождающих, – а затем начнутся соревнования: метание копий, соревнования пращников, скачки на дронтах и гиенах, бои на выживание, за возможность выбрать себе понравившуюся женщину…
Зарокотали барабаны и говорящий осекся. Неимоверный шум вокруг нас моментально стих, и стало так тихо, что казалось, будто мы оглохли. На ветвях центрального дерева загорелись многочисленные огни и с вершин дерева к нам пролевитировал какой-то куст. Ну, по крайней мере, мне сначала так показалось. Оказалось, что это был гоблин, настолько увешанный различными рогами животных, древесными ветками, обрывками сплетенных в косички веревок, черепами, амулетами и прочей мишурой, что из-под них видны были только его глаза. Он заговорил, и наступившей тишине его сильный голос разнесся далеко за пределы этого странного "Колизея".
– Свободный народ! Сегодня в ночь великого праздника Долгундура, стражами наших южных границ, была принесена великая весть. Из забвения был возвращен скипетр величайшего правителя гоблинов – шамана Уль-Рахина. Вы все знаете пророчество – в день возвращения реликвии домой, начнется новая эпоха – эпоха гоблинов!
Я думал, что до этого здесь было громко, как бы ни так. Звуковая волна, воспроизведенная десятком тысяч глоток, чуть не снесла нас назад. Я уж подумал, что моя голова сейчас просто лопнет, когда шаман поднял руку. Шум вновь утих так же быстро, как и начался.
– Подойдите же, будущие друзья нашего народа, и верните нам нашу надежду. В ответ вы можете взять все, что будете способны унести, вечную нашу дружбу, помощь и поддержку.
Я вложил в руку Факира посох. Слава богам, очередной приступ слепоты с него как раз спал, и он смог проковылять отделяющие нас от шамана два шага. Уронив шест в протянутые руки шамана, он свалился к его ногам. Мы с Саньком было рванули к нему, но нас остановил страшный вопль шамана. Посох в его руках засветился, разгораясь все сильнее и сильнее. Руки, сжимающие древко в нескольких местах были насквозь пробиты острыми шипами. Окровавленные отростки все удлинялись, превращаясь то ли в корни, то ли в изогнутые ветви, оплетая руки продолжающего кричать шамана. Скипетр же, сначала превратившийся в то же светящееся деревце, что мы видели в руках эльфа, постепенно начало наливаться пульсирующим красным светом. Вдруг шаман перестал орать, как будто разом