принеси жертву богине мальчишку, что носишь под сердцем. Сожги в очаге нерождённого младенца. Затем смешай пепел можжевельника с прахом, высыпь в бокал с вином и выпей. На девятый день невинная душа займёт место в чертогах богов, а ты понесёшь долгожданную девочку.» Напуганная предсказанием, Аурика раньше положенного срока родила хилого ребёнка. Гоблинка ошиблась: под завывание метели в старой башне вместо предсказанного мальчика на свет появилась девочка. Старая Метхильд, принимавшая роды, громко причитала, бережно укутывая в пелёнки синюшного, слабенького младенца, едва не задушенного при рождении собственной пуповиной. На девятый день после родов в замке объявилась шаманка. Тряся кривым посохом увешанным, словно новогодняя ёлка игрушками, костями и стеклянными шариками, старуха пригрозила гневом богов, если новорожденный не будет принесён в жертву Морриган. Собаки жались по углам, когда её громкий шепелявый говор, смешиваясь с шёпотом метели и звоном стекла, разносился над замковым двором. Мягкий и спокойный, Трюггер рассвирепел: слуги плетями гнали старуху до Гремячьей речки и бросили едва живую на берегу, пригрозив утопить в полынье, если ведьма ещё раз сунется на порог. Шаманку никто и никогда не видел в окрестностях поместья, а вот проклятия, брошенные на прощание старой каргой работали: только домашние духи, жившие за старым камином в хозяйской спальне знали, сколько слез было пролито Аурикой из-за проказ старшей дочери. Едва не умерев при рождении, девушка раз за разом испытывала судьбу, принимая участие во всех забавах старших братьев, будь то охота, рыбалка, поездка на ярмарку или облава на гоблинцев. Напрасно женщина попросила мужа быть строже с дочерью: Трюггер баловал Эуру, закрывая глаза на все шалости. Аурике оставалось лишь умолять богов даровать мужа непутёвой дочери, дабы сбросить спесь с гордячки, но тут даже молитвы матери были бессильны: Эуры, словно чумы, сторонились все почтенные семейства, живущие в окрестностях Снерхольма. Не помогали ни богатые подарки, ни доброе имя, ни земли.
Аурика Ласточка … Годы выбелили волосы и прорезали на лбу морщины, но не согнули спину. Заботы о большом беспокойном семействе, лёгшие тяжёлым бременем на гордо расправленные плечи, так и не смогли приковать к земле ноги, лишив лёгкой походки. Восемь детей: пятеро мальчиков и три девочки, а женщина была все по-прежнему стройна и легка, как ласточка. Величественная, как сосны, что вершинами упираются в облака, она взирала с высокого крыльца, спрятав замёрзшие пальцы, унизанные бирюзовыми перстнями в горностаевую муфту. Во дворе замка, словно муравьи, копошились слуги. Все было готово к приезду дорогого гостя: дорога расчищена, откупорены бочки с вином, жарились перепела и барашки, в зале для приёмов менестрели настраивали лютни, а в камине горел огонь. Звуки баллад доносились из-за неплотно прикрытой двери.
Муж её, Трюггер «Большое гнездо», выехал навстречу королю, а она, как и подобает хозяйке поместья, ждала гостей на крыльце. Правитель здешних земель не часто доезжал до северных границ.
