хлопотными выдавались летние дни, когда наступало время отпусков – тут уж приходилось трудиться за двоих, поскольку и всего-то народу в редакции вместе с бухгалтером и шофёром насчитывалось десять человек. Но за Рябининой дело не стояло, из номера в номер она давала добротные материалы. В последе время Василиса повышенный интерес проявляла к историческим аспектам территории, к старине. Никаких установок сверху на этот счёт не имелось, но раз человек хочет предметнее вникнуть в эти вопросы – пусть вникает. Тем более, что пишет интересно. Причуды есть у всех, главное, чтобы дело не страдало. Нашёлся тут ещё один энтузиаст краеведения – переводчик в издательстве «Фолиант», располагавшемся в том же здании, что и «Верный путь». Он засиживался на работе иногда допоздна – неизвестно, над чем, корпя: или переводил очередную главу очередного модного европейского писателя, или сочиняя трактат о местных достопримечательностях. Игнат Коростелёв был не местный, но уже долго жил и работал здесь, и не приходилось удивляться, что помешался он именно на солегорской истории и даже шире – на истории региона. Строение, где гнездились «Фолиант» и «Верный путь», принадлежало когда-то райкому партии и поговаривали, что ночами по его коридору неслышно бродит тень самого первого первого секретаря т. Шибаева и грозит квартирующим пальцем. Но Коростелёву он, кажется, не докучал; по крайней мере, тот покидал иногда свой кабинет близко к полуночи и никаких тревог на его лице не отражалось. Но если т. Шибаев бродил по зданию ночью и беззвучно, то днём тут передвигался кто-то другой, или он же, но уже невидимый, зато хорошо слышный: скрипели старые половицы, и время от времени где-то брякала упавшая со стола ручка, хотя никаких причин у неё для этого не имелось. Особенно пугалась этих потусторонних звуков бухгалтерша, которая взвалила на себя уборку офиса из трех редакционных комнат. Поэтому она начинала мыть полы, пока ещё кто-то тут оставался, и производила все работы с замечательной скоростью.
