Мы быстро привыкли к нашей квартире на rue des Feuillantines. Единственное, моим ребятам не очень нравился большой стенной шкаф, сделанный очень давно sur mesure на всю четырехметровую стену. Его поверхность полностью была покрыта оригинальной росписью в театральном стиле, издали напоминающую фреску. Изящество, сдержанность тонов: цвет песка и перламутра, декоративность – все свидетельствовало о прекрасном вкусе и таланте художника.
Любопытно, кто же это? Хотела узнать у бывшей хозяйки, но журналистка уехала в командировку на край света, да и дел было предостаточно. Как говорил мой друг, «хочется все сразу, а получается постепенно и никогда». Но каждый раз, когда я открывала двери шкафа, я невольно задерживалась, рассматривая фрагменты росписи: открытый занавес, колонна, летящее платье девушки, а может балерины, вдали – романтический пейзаж… И моё любопытство росло с каждым днем.
– Мальчики, обратилась я к сыновьям, обследуйте внимательно шкаф, может быть, вы найдёте подпись или хотя бы инициалы автора. Ведь театральных художников не так уж и много, даже по инициалам мы вычислим, кто же этот блестящий мастер.
Мальчишки развеселились и начали шутить.
– Может ты думаешь, что это Леон Бакст и это декорации к Ballets russes… Ха-ха-ха.
– Я прекрасно понимаю, что Бакст умер в 1924 году, а эта роспись сделана позднее. А вы знаете, что Бакст это псевдоним, укороченная фамилия бабушки Бакстер, а по-настоящему он Лев Розенберг…
Александр первым увидел что-то и давясь смехом показал Давиду и они оба с хохотом рухнули на ковёр.
– В чём дело? – с любопытством спросила я, мне ведь тоже хотелось посмеяться.
– Рука мастера… Ха-ха-ха… Твой мастер это… Здесь написано, посмотри сама, если не веришь… Твой художник – это Bébé – ха-ха-ха.
Я даже вздрогнула. Не может быть…
Увидев моё волнение, мальчишки прекратили хохотать и с любопытством смотрели на меня:
– Неужели опять «здесь русский дух»?
– Вы знаете, конечно, Жана Кокто (Cocteau). Так вот, он был не только поэтом, писателем, художником, киносценаристом, но и большим театральным деятелем. Это он дал прозвище Bébé известному иллюстратору, портретисту, декоратору и театральному художнику Cristian Bérard! После смерти Bérard в 1949 году Кокто посвятил ему свой замечательный фильм «Орфей». Так что эта роспись принадлежит не просто Bébé, а как его называли раньше, это «дивный, чудесный,