– Дома у вас сейф?
– Нет, просто ящик письменного стола закрывается на ключ, и там такая шкатулка… в общем, в ней старые фотографии, еще кое-что. И эта расписка тоже там лежала.
– Вы не могли переложить ее, а потом забыли? – заикнулся было Маркиз, но тут же прикусил язык под чугунным взглядом мадам Коноплевой.
– Я никогда не забываю важные вещи, – ледяным тоном произнесла она.
Помолчали. Леня пытался есть свой завтрак, но омлет остыл и стал резиновым на вкус, а грибы явственно отдавали плесенью. Леня начал уже думать, что Лола была права, когда говорила ему не связываться с этим делом. Впрочем, Лолка всегда так говорит, ей просто работать не хочется.
– Буквально на следующий день мне позвонили. И мужской голос сообщил, что готов вернуть мне расписку за приличное, очень приличное вознаграждение. И назвал сумму гораздо меньше той, что называл адвокат. Он сказал, что не хочет никого затруднять и что мне гораздо выгоднее будет выкупить расписку. Если же я не заплачу ему денег в трехдневный срок, он передаст расписку наследнице моего мужа. Бывшего.
Я только рассмеялась – судя по всему, девица – нищета полная, ей денег взять негде, удивительно, как на адвоката деньги нашлись. Вот поэтому, сказал голос, он и обращается сначала ко мне, не зря говорят, что лучше синица в руках, чем журавль в небе. Я успела выторговать только еще два дня сроку. Этот разговор произошел позавчера, значит, у вас осталось три дня. Беретесь?
– Так, – Маркиз поморщился и отодвинул тарелку с отвратительно выглядевшим омлетом, – у вас нет никаких мыслей по поводу личности шантажиста? Это не может быть тот самый адвокат, представитель наследницы?
– Я наводила справки – адвокат, конечно, средней руки, никаких громких дел, но все же член коллегии, ему невыгодно рисковать своим положением и профессиональной репутацией. Хотя все может быть… решил кинуть девицу и срубить деньжат по-легкому. Но я думаю, что это не то. Понимаете, в разговоре с ним я не упоминала слово «расписка». И вряд ли мой бывший о ней мог рассказать доченьке, он просто забыл. Помирал-то от алкоголизма, себя не помнил, никого не узнавал.
– Тогда другой вопрос: кто мог ее украсть? Кто у вас дома бывал?
– Никто, кроме уборщицы, – вздохнула Татьяна Ивановна, – я уж сама сообразила, кроме нее – больше некому. Наняла ее через агентство, работала она у меня несколько месяцев, уволилась три дня назад. Сказала, что сестра заболела в Урюпинске, едет к ней.
– В Урюпинске? – Леня поднял брови.
– Хотя нет, кажется, она не из России, я не помню, – отмахнулась Коноплева, – только мне и дел, что в ее родне разбираться. Вот у меня договор, там все паспортные данные есть. А телефон, по которому я с ней раньше связывалась, не отвечает.
– Это понятно, – согласился Леня. – Ну что ж, господин Левако говорил вам про мои гонорары?
– Ознакомил вкратце, – вздохнула Коноплева, – я согласна. Только все надо сделать быстро.
– Понял. – Леня