Из рассказов узнал, что до 13 декабря здесь сидели большевики, поддержанные стоявшими в Харбине на линии дружинами ополчения; 13 же декабря китайцы разоружили дружины, посадили их в вагоны и вывезли в пределы Забайкалья; туда же вывезли затем расформированные и разоруженные батальоны Заамурской железнодорожной бригады. В один день китайцы сделались военными хозяевами полосы отчуждения.
Жизнь здесь дорога, но зато всё имеется в изобилии; дороговизна же происходит только вследствие падения курса нашего рубля.
Вечером экстренные выпуски телеграмм поведали нам, что немцы с 7 февраля объявили вновь состояние войны и перешли в наступление по всему фронту; нашим войскам комиссарами приказано оказывать всюду сопротивление (интересно, какое сопротивление может оказывать теперь тот жалкий остаток того, что было когда-то русской армией, который остался на фронте). Идиотский проект заключения мира, рожденный свихнувшимися утопистами и несвихнувшимися Иудами, разразился совершенно неожиданным финалом; обессиленная и искромсанная подлыми руками Россия отдана на волю немцев. К сожалению, современные Иуды не последуют примеру своего кариотского предшественника и не удавятся, так как, вероятно, и этот немецкий ход входит в условленные тридцать сребреников (только последующая история узнает, какой курс был при переводе сребреников на марки).
Прибыв в Харбин, послал Главному управлению Генерального штаба заявление об отставке; после многих колебаний решил всё же проехать в Японию для того, чтобы ориентировать нашу миссию в том, что творится в России, что затевается в Харбине, и просить нашего военного агента сделать что-нибудь, чтобы облегчить спасение нашего офицерства, закупоренного в России и обреченного там на сожрание большевиками. Хотя теперь и очень поздно, но все же можно еще многое сделать, помогая нам в районе Румынии, Дона, Кавказа, Финляндия и на Дальнем Востоке. Мы столько сделали для союзников, что имеем право рассчитывать на то, чтобы и они помогли нам в столь тяжкие времена.
Ехать в Японию мне очень неприятно, так как по телеграммам из Петрограда сидящие там господа не понимающие нашего положения, могут подумать, что я еду в командировку от большевиков. Но ехать надо, ибо письменно не рассказать того, что делается с армией и Россией и что надо сделать, чтобы нам помочь; ведь я, вероятно, первый, кому удалось так скоро продрать сюда из Петрограда.
Был на вокзале, смотрел, как провожали Хорвата, уезжавшего в Пекин по делам дороги и Охранной стражи. Было больно видеть хозяйничание на вокзале китайцев, постановку всюду китайских часовых, колотивших прикладами не понимавших их окриков русских пассажиров.
Всё, чему мы отдали все лучшие годы своей жизни, всё пошло прахом!
Харбин живет и дышит спекуляцией и темными делами; спекулянты очень огорчены прекращением