– Сеньоры, более четверти века назад я с вами и покойным ныне тестем основали эту фирму – наше детище. Правда, с тех пор мы особо никогда не процветали, как бы нам хотелось, но наши дела сейчас идут неплохо. Всё то, чего мы совместно добились за это время, в этом есть, несомненно, и ваша заслуга, ваш неоценимый вклад. Вы оба всегда в самых трудных моментах поддерживали меня и мою семью. Но время не стоит на месте, и моё правление предприятием приближается к логическому финалу. Вы оба в курсе, что после обследования в клинике Леонсиу у меня выявлена злокачественная опухоль мозга. Хоть я и не смыслю в медицине, но отлично знаю, что с такой опухолью, как правило, долго не живут, она не излечивается даже в лучших клиниках мира. Так вот, мне осталось жить считанные месяцы. Это факт. За этот период я много чего смогу сделать, но ещё много чего не успею. Поэтому я пригласил вас, самых близких старых друзей, чтобы поделиться своими планами на ближайшее будущее, посоветоваться с вами, совместно решить некоторые волнующие проблемы. И в первую очередь меня беспокоит моя семья и вопрос об изменениях в моё завещание, сеньоры.
– Мы всегда готовы выслушать тебя и всячески помочь тебе, Жуан Антониу. Но что тебя конкретно беспокоит? – спросил огорчённый адвокат Жулиу Сезар Лопиш да Гама, который помимо давней дружбы, многие годы вёл юридические дела да Силва, был близок с их семьёй. Этот пожилой низкорослый сеньор был тучным мужчиной одинакового с Жуаном Антониу возраста. Густые волосы его поседели неравномерно. Белые пряди нелепо перемешались с чёрными, и издали он казался пегим, как конь. Тёмные, широко расставленные глаза на квадратном лице были живыми для своих лет, и замечали всё вокруг даже без очков. По характеру это был уравновешенный, разумный, честный и порядочный человек.
Противоположностью был, сидевший напротив, доктор Леонсиу Санпайо, один из лучших онкологов в городе. Это был длинный, тощий сеньор лет пятидесяти с нескладным телосложением, всклокоченными и жёсткими, как у негра, курчавыми волосами. Возможно, что среди его предков присутствовали и представители африканской расы. Костистый, черномазый, с вытянутым, очень длинным, как у старой лошади лицом и близко посаженными маленькими глазами, то и дело шмыгающий ноздрями, он на первый взгляд производил впечатление человека не совсем адекватного. Однако в своей профессии ему не было равных, да и как друг семьи, он был честным и отзывчивым человеком.
– Меня беспокоят, прежде всего, дети, особенно сыновья. После скоропостижной кончины Амалии они выросли на моих глазах, но без должного внимания. Ведь ничто не может заменить детям родную мать, а я сутками напролёт вкалывал, чтобы обеспечить им безоблачное будущее. Однако, к сожалению, упустил такой важный момент в нашей жизни, как их полноценное воспитание. И до сих пор виню себя в этом… Понимаете? Теперь они достаточно взрослые, но не доросли,