Запись завершается оглушительным чиханием.
Появился Шкурник; его камеры залиты слезами и кровью, в металлическом горле отдается чихание. Даже робо страдают. Что же это за аллергия? И почему у меня ее нет? Обычно весна для меня превращается в кошмар. Но теперь все псы и робо вынуждены страдать, а вот у женщины-тени полный иммунитет. Какая-то странная аллергия. А еще я почему-то не могла перестать думать о Боде, девушке, затерявшейся в предсмертных видениях пса, таксиста с грязных улиц. «Подумай обо мне, Бода… спой ту песню еще разок». Почему эта последняя фраза с такой силой притягивает меня?
– Его убили не зомби, Клегг, – сказала я.
– Ты что, вступила в Общество защиты прав зомби? – Зеро заставил себя унять нервозность.
– Нужно дать знать Крекеру. Потому что тут не зомби, а хрен знает что, – продолжила я.
– Мы должны обставить все именно так.
– Так будет слишком просто, Зеро. Я думаю, нужно поискать улики, связанные с этой Бодой.
– Ты думаешь?
– Зомби не забивают жертве горло цветами.
– Крекер сказал закрывать дело, пока не начался новый собачий бунт.
– Говорю же, нужно продолжать расследование. В городе говорят, что Бода – девушка Койота. Знаешь, что чаще всего убийства совершают любовники?
– Это доказанный факт?
– Зеро, у тебя когда-нибудь была девушка?
– Крекер разрешил выдать тело.
– Что?
– Завтра похороны.
– Клегг, не рановато ли?
– Крекер хочет успокоить псов. А что мне делать, Сивилла? Пойти против босса?
– Слушайся хозяина. Гав-гав!
Клегг выдал свой лучший оскал, но в его колючей Тени ощущалась обида. Напряжение и страх.
Наверное, уже тогда мне стало ясно, что расследованием буду заниматься я одна.
Койот проживал в маленькой квартирке, прилепившейся над рыбно-продуктовым магазином на Ледибарн-лейн, в Фэлоуфилде. Магазин назывался «Бинго Рекс», и пока мы пробирались ко входу, вокруг рычала толпа недовольных парней-псов, а Зеро профессионально огрызался в ответ. Бинго оказался жирным, вазоватым женатым псом; он провел нас через сырость комнаты, где одетая в лохмотья весьма человекоподобная