– А в остальное время?
Ничего себе. Я-то думала, сюда вообще никто не заглядывал с тех пор, как год назад бабушка, уже не обходившаяся без посторонней помощи, легла в лондонскую клинику, оплаченную ее дочерями.
Он пожимает плечами. Судя по нашивкам, это констебль.
Особо гордиться тут нечем, но в знаках отличия у полицейских я разбираюсь хорошо. Когда столько имеешь с ними дело… Скажем так, это входит в привычку.
– Да, в остальные будние дни кое-кто бывает. Вроде как…
Я жду, когда он продолжит.
– Видите ли, прежняя владелица, увы, умерла. Похоже, славная была женщина.
– Похоже?
– Я-то ее не знал. Я здесь недавно, всего несколько месяцев.
– И кто же присматривает за магазином?
– Местная женская организация. – Он понижает голос. – Те еще мегеры. Отнюдь не те мягкие создания, которым впору цветами заниматься. Я их побаиваюсь.
Я сочувственно киваю.
– Хотя, – продолжает констебль, – не люблю я ни о ком плохое говорить. Дамы этим по доброте душевной занимаются, а по мне, такое чего-то стоит.
– Конечно, – вежливо улыбаюсь я.
– Но по понедельникам здесь закрыто. Так что если вы за цветами, то вам, боюсь, не повезло.
– Ничего страшного, – говорю я в надежде, что он оставит меня в покое. – Как-нибудь в другой раз.
– Надолго в Сент-Феликсе? – Констебль явно не прочь поболтать. Он смотрит на небо. – Здесь бывают деньки и получше.
– Пока не знаю. Надеюсь, ненадолго.
Он выглядит обескураженным.
– В смысле, может, на несколько дней. – Я тоже бросаю взгляд на небо. – Зависит от погоды.
– А, понятно. Хороший план. Отличный. – Он улыбается. – Жаль, что так вышло с магазином. Не в обиду тем леди будет сказано, но, по-моему, у них с цветами не очень получается. Если хотите что-нибудь посовременней, пройдитесь вверх по холму к Джейку. У него найдется все нужное.
– А Джейк – это?..
Надеюсь, я не пожалею о том, что спросила.
– У него свой питомник на Примроуз-Хилл. Поставляют цветы по всей округе. Между нами… – Он наклоняется и снова понижает голос. – Я именно к нему хожу за цветами для главной женщины в моей жизни.
– Для мамы? – Как такого не поддразнить? Слишком уж этот констебль не похож на полисменов, с которыми я сталкивалась в Лондоне. Хотя эти встречи не назовешь дружескими: как правило, меня арестовывали. Ничего серьезного, мои злодеяния не заходили дальше нарушений общественного порядка и попоек. Ну и самое любимое: я взобралась на льва на Трафальгарской площади. Я была бунтаркой в юные годы, вот и все. Криминала за мной не водилось.
– Да. Именно, – бормочет он, краснея. – Цветы для мамы. Ну, мне пора. Работа, знаете. Город сам за собой не присмотрит.
Зря я его дразнила: он славный малый.
Он отдает честь.
– Рад был с вами поговорить, мисс.
– И я. А вы констебль?…
– Вудс, – с гордостью говорит