– Докладываю!
И бодро, правда, то и дело отвлекаясь на подробности, начал обрисовывать обстановку. Обстановка была – хуже некуда. Немцы, казалось, ушли далеко вперед, однако выяснилось, что это были передовые отряды, преследующие Красную армию и добивающие ее.
Вчера после обеда прибыл отряд во главе с лейтенантом, человек сорок. Расположились в селе. До хутора, где жил приятель Рыгора, они не дошли, но, судя по всему, скоро доберутся.
– Ну, пришли, и что? – задал вопрос кто-то из слушателей.
– Ну, как «что»? – дед Рыгор вздохнул. – Трех мальцов еврейчиков застрелили.
– Как «застрелили»? – автоматически удивился вопрошавший.
– А так – пулями. Баба моего товарища, как увидела это, домой побежала. Считай, не меньше версты пробежала, – сдавленным голосом выговорил Рыгор и замолчал.
По его разумению, само то, что баба пробежала версту, уже говорило о том ужасе, который охватил людей.
Потом таким же голосом продолжил:
– Говорят, еще много стреляли.
«Отчет» свой он закончил позже, но решение уже было ясно всем: выходить из лесу нельзя. Надо каждый миг быть готовым защищать свои жизни.
Так, в июне тысяча девятьсот сорок первого года возник партизанский отряд. Тогда, правда, они и названия такого не слыхали, и делать ничего не умели. Это уж потом жизнь научила.
Да и не жизнь – война…
Учились быстро, без шпаргалок, до всего доходили своим умом. Тут ведь были и браконьеры, и контрабандисты, и другие люди, не только землю пахавшие.
Учились быстро, потому что хороших вестей было мало, а в отряде, раз уж складывался он из жителей села, были и русские, и поляки, и белорусы, и евреи. Из тех, кому идти-то некуда. Главное – евреи, конечно. Все понимали, что их-то сразу стрелять будут, не раздумывая. Вот беда людям…
Первую операцию провели, узнав, что в селе неподалеку свирепствует староста – бывший баянист, желанный гость на всех днях рождения, свадьбах и других праздниках. Назначенный немцами, он сразу же стал выполнять указания ретиво и споро. Набрал полицаев, составил список родственников тех, кто был призван в Красную армию, тех, кто учился в крупных городах, тех, кто был заметен по школьным делам или помощи колхозу.
Все задания по сбору продуктов староста и его подручные выполняли так, что и самим еще оставалось, поэтому жили, не бедствуя. Да, и черт бы с ним, но проснулось в старосте сладострастие, стал он охотиться на девчонок лет пятнадцати. Откровенно звал в гости, грозил донести немцам, а на вопрос «о чем донесешь» ухмылялся:
– Посля узнаешь.
Все вроде просто грозил, но, когда первую девчонку изнасиловал, Миронов принял решение наказать гада. От казни отказался, пояснив:
– Мы через него, через наказание попробуем урезонить других, кто с немцами сотрудничает. Уберем одного – поставят другого, а селян могут и наказать. Так что выигрыш у нас будет куцый, ущербный. А накажем – дадим всем понять, что немцы тут невечно, а народ все помнит.
Старосту выкрали