Прощание с «Императрицей». Юрий Иваниченко

В полный, «зеркальный» штиль в чистейшей черноморской воде лодку можно было засечь не только на поверхности, но и на максимальной для неё глубине погружения. А видимость к тому же была, что называется, идеальной – и нужно было считаться с возможностью воздушной атаки, поскольку у немцев уже появились гидросамолеты.

      Комендоры заняли пост у 37-мм орудия; во вторую вахту мичман Василий Иванов встал у пулемётной турели. Но всё прошло спокойно: море и небо оставались пустынными.

      На следующее утро «Краб» вышел в точку рандеву с подводными лодками сопровождения. Вскоре к минзагу приблизился «Морж». Затем с правого борта появился «Тюлень».

      Как и накануне, стояла жара, а море оставалось зеркально-тихим. До Босфора было ещё далеко, и командир разрешил всем искупаться. Со всех трёх подлодок матросы и офицеры, свободные от вахт, попрыгали за борт. Удовольствие было недолгим – всего полчаса, а затем подлодки, пройдя десяток миль параллельно, в кабельтове одна от одной, разошлись, каждая своим курсом.

      Через несколько часов полного хода на горизонте появилось гористое Анатолийское побережье. Всё ещё держался штиль, самая неблагоприятная для подводников погода: перископ, рассекающий гладкую воду, в морской бинокль можно заметить за несколько миль. Но совершенно неожиданно и кстати поднялся ветер, по воде сначала пошла рябь, а через несколько минут началось настоящее волнение. Да такое, что волны с пенистыми «барашками» стали перекатываться через палубу глубоко сидящего «Краба». А на горизонте уже стали различимы береговые огни и маяки Босфора.

      Вскоре рокот дизелей умолк. «Краб», почти невидимый в надвигающихся сумерках, раскачивался на волне перед северным входом в пролив, между ним и внешними линиями минного заграждения противника, которое он благополучно миновал по разведанному фарватеру. Весь экипаж вышел наверх – подышать свежим воздухом перед погружением.