Задержка их объяснялась непогодой, заставшей их на обратном пути.
Антуан, пряча лицо и руки от холодного дождя, дожидался Павла Сергеевича в карете.
– Что, замерз, небось? Не привычны вы к непогодушке нашей, оттого и чахнете, – говорил Павел Сергеевич дрожащему Антуану.
– Я уже привык, ваше сиятельство, – выпрямившись, ответил Антуан.
– Молодцом! Молодцом! Хвалю, и сам ты хорош, и жену выбрал себе подходящую! – Сапурин дружески похлопал Антуана по плечу.
У Антуана дрогнуло сердце. Он, забыв о непогоде и делах, вспоминал он Татьяну, единственное его счастливое препятствие, не позволившее уехать на родину. Вспоминал ее глаза цвета, как воды Белого озера у Ферапонтова монастыря, куда они ездили вместе с придворными, волосы цвета весеннего меда. Стройный стан жены манил его, и привиделось Антуану во сне, что рвет ветер одежды на ней и не может Татьяна противиться непогоде, только слышит во сне Антуан: «Беги, беги, беги!»
Проснулся он, когда на востоке уже занималась заря, словно спелая рябина алым цветом оседала и растворялась в бесконечно голубой дали неба.
В доме, приютившем их поздней ночью, слышались осторожные шаги челяди. Антуан чувствовал себя выспавшимся и бодрым. Все радовало его утром, вот только Татьяны не было рядом.
И опять, как вчера, сладко защемило сердце. Но нельзя ему распускать себя, надо быть постоянно на страже. Уж очень льстили Антуану похвалы сапуринские. Хотя не сыпал тот ими часто, Антуан старался всегда в милости находиться и не подпускал к нему более никого.
Павел Сергеевич приболел еще с вечера, поэтому Антуан решил после завтрака первым делом зайти к нему.
За столом Антуану прислуживала молодая, пышнотелая и шустрая вдова, повариха Глафира. Проходя мимо Антуана, нет-нет, да и заденет его рукой, а то наклонится так, что у молодого француза искры из глаз. Горяч, молод, силен и жена далече, а тут сама ведь пристает. Но выдержал Антуан пытки, откушав, поблагодарил хозяина и вышел на улицу.
Как раз в тот момент к дому подъехала запряженная тройка, и из кареты вышел довольно молодой человек. Спокойным шагом он направился к крыльцу.
Увидев из окна незнакомого возницу, вышел на крыльцо и хозяин дома Андрей Семенович Гладилин – именитый боярин, владелец обширных вотчин.
– Дай вам Бог здоровья и милости! – начал незнакомец, держась рукою за левый бок, но стараясь при этом показать воинскую выправку.
– И тебе того же, мил человек, – поприветствовал его Андрей.
Антуан молча наблюдал за всем происходящим, стоя в сторонке.
– Здесь ли остановился великий князь Сапурин Павел Сергеевич? – спросил приезжий.
– Экий ты прыткий! Ни имени, ни звания не представил, Сапурина ему подавай! – возмутился Андрей и обратился к Антуану: – Это к вам, наверное.
Антуан, прослышав имя Сапурина, подошел к незнакомцу ближе.
– Воронков Валерий, офицер