– Ну что ты, что ты заладила, – говорил Кузьма Петрович, пытаясь поднять ее с колен.
Наконец она встала и, утерев слезы, впервые улыбнулась. Улыбка осветила лицо незнакомки, и Кузьма Петрович вдруг почувствовал необычайную нежность к ней.
В тот момент Кузьма Петрович был уже немолод, но не женат. Многочисленные знакомые все пытались засватать ему одну из самых красивых и знатных московских невест. Но не лежала душа у Преонского ни к одной из них, да и дела важные никак не способствовали тихой семейной жизни.
И вот сейчас, именно в тот момент, когда взглянула незнакомка своими бездонными карими глазами на Кузьму Петровича, защемило у него сердце.
– Ну, сказывай, милая, кто ты и откуда взялась? – спросил Гордеев, когда Преонский от смущения не мог и слова вымолвить.
– Нездешняя я, осталась сиротой и приехала к дяде родному, так никак не доеду до него, – голос ее уже не дрожал.
«Молодцом держится девка и красива необычайно», – думал Кузьма Петрович, поглядывая на нее, и ему все больше хотелось стоять вот так рядом, слушать ее приятный сердцу голос и смотреть в огромные карие глаза.
– А звать-то тебя как? – не узнав своего голоса, спросил Преонский.
– Катерина. Катерина Агеева, – скромно опустив глаза, ответила красавица.
Катерина сказала адрес дяди, и Кузьма Петрович, к удивлению своих спутников, вызвался проводить ее.
– Дядя мой служит в стрельцах, – рассказывала дорогой девушка Кузьме Петровичу. – Родители мои померли, а я сюда приехала, – она испуганно оглядывалась по сторонам, кутаясь в меховую шаль.
– Значит, теперь здесь жить будешь? – спросил Преонский.
– Если Бог даст! – тяжко вздохнула Катерина.
Они, как показалось Кузьме Петровичу, слишком быстро дошли до нужного дома. Перед тем как войти в дом дяди, девушка достала из кармана колечко.
– Прими от меня, добрый человек. Хоть и имени твоего не знаю, но молиться за тебя буду святому Николаю-Угоднику! – Катерина быстро сунула Кузьме Петровичу кольцо и исчезла за калиткой.
– Стой! – закричал он, пытаясь достать колечко и путаясь в многочисленных карманах. – Стой, подожди! Ну и девка, как оборотень, была и нет! – рассуждал Преонский, стоя перед калиткой.
Он внимательно посмотрел на колечко. С виду ничего особенного. Недорогое, но сделано со вкусом. Оно казалось маловатым даже для мизинца, но Кузьма все же надел его на средний палец левой руки. Он так и не понял – то ли палец уменьшился, то ли кольцо увеличилось, а может, с головой что случилось, ежели не распознал сразу, что кольцо как раз впору оказалось.
«Да, дела!» – подумал уставший Кузьма и направился домой.
С тех пор он часто стал ходить возле дома Прокопа Агеева, чтобы полюбоваться на Катерину хотя бы издали. Сам порой не замечал, как оказывался у дверей агеевских, но зайти не смел. Сам себя корил: «Эх, старый пенек, года-то уж не те, а все туда же норовишь! К бабе под юбку».
Но