При дворе герцогов Бургундских. История, политика, культура XV века. Ренат Асейнов

нравах мудрого короля Карла» создана по заказу этого герцога, но преподнесена уже его сыну Жану Бесстрашному в 1406 г.)[514]. Нет смысла останавливаться подробно на каждом из упомянутых сочинений, ибо они многократно становились объектом специального изучения[515]. В данной работе нас больше интересует, как эти наставления отразились на понимании Карлом Смелым обязанностей государя и на его «стиле правления», каким советам он внял, а что оставил без внимания. Безусловно, мы не преследуем цель дать всеобъемлющую характеристику четвертого герцога Бургундского из династии Валуа, всех его добродетелей и пороков в свете прочитанной им дидактической литературы[516]. Напротив, представляется любопытным взять за отправную точку исследования критику герцога современниками, в первую очередь бургундскими интеллектуалами, которых трудно заподозрить в сознательном очернении образа этого правителя в политических целях, как, например, того же Филиппа де Коммина. При этом основное внимание предполагается уделить следующему вопросу: заимствовал ли герцог из прочитанной литературы идею о высшей власти государя и о его обязанности защищать общее благо, ведь впоследствии именно это стало ключевым принципом политической концепции Карла.

      Помимо упомянутых дидактических сочинений, которые, вероятно, использовал Анерон при обучении наследника Филиппа Доброго, также использовался и трактат «О правлении государей» Эгидия Римского (во французской традиции – Жиля де Рома). Причем инициатором чтения Карлу именно этого сочинения, возможно, выступила Изабелла

      Португальская[517]. Это произведение, как представляется, оказало немалое влияние на формирование политических воззрений Карла Смелого. Написанное в конце 1270-х гг. для будущего короля Франции Филиппа IV Красивого, оно было переведено почти на все европейские языки и находилось в библиотеках всех крупных сеньоров. Сочетая идеи Аристотеля и отцов церкви, Эгидий Римский утверждал статус государя как наместника Бога на земле, от которого зависит благополучие подданных, в том числе их спасение. Кроме того, государь объявлялся единственным источником закона[518]. В библиотеке герцогов был не только оригинальный текст этого трактата, написанного на латыни, но и его французская версия. Более того, копии трактата Эгидия Римского имели и приближенные герцога. Так, вполне вероятно, что первый вариант этого сочинения, который использовался при обучении Карла де Шароле, принадлежал графине д'Этамп, одной из ближайших придворных дам Изабеллы Португальской[519]. Тем не менее в 1450 г. Жан Воклен[520], которому принадлежат как переложения рифмованных эпических произведений о подвигах рыцарей в прозе, так и переводы латинских хроник на французский язык, выполнил по приказу Филиппа Доброго новый перевод (следует отметить, что перевод был выполнен, когда Карлу исполнилось уже 17 лет). Как и любой средневековый перевод[521], работа Воклена внесла ряд изменений и в предыдущий французский