Она отключилась внезапно, не попрощавшись, и Вера продолжала машинально прижимать замолчавший телефон к уху. Она совершенно ничего не понимала. Вся жизнь семьи Молчанских в последние пять лет проходила на ее глазах, и никогда ей в голову не закрадывалось подозрение, что у них может быть что-то не так. Но слишком много искреннего страдания было в словах Светланы, в ее интонациях. Господи, да что ж такое происходит-то!
Она снова попробовала набрать номер начальника, но абонент был по-прежнему вне зоны действия сети. Ничего не поделаешь, придется ехать на дачу. Молчанского нужно найти, привести в чувство, рассказать про сына и выяснить, что можно сделать.
Телефон зазвонил резко и так внезапно, что Вера подпрыгнула на сиденье своей машины. Звонил Сергей Гололобов, ближайший друг и правая рука Молчанского, его заместитель в «М-софте». Отношения с ним у Веры были м-м-м-м сложные. Когда-то он всерьез подбивал к ней клинья, но правило «никаких романов на работе» она соблюдала свято, а потому Гололобову отказала, хоть и не без некоторого сожаления.
Мужик он был красивый, видный, в отличие от приземистого и коренастого Молчанского, высокий и ладный, тонкий в кости. Начальник к тому же начал лысеть, а заместитель шевелюру имел роскошную – густую, с сединой. В общем, мечта, а не мужик, но Вера тогда выбрала спокойствие и стабильную зарплату, о чем если и жалела, то несильно.
Он же, как и положено альфа-самцу, ее отказ воспринял болезненно, и их дальнейшие контакты всегда происходили по принципу «ложечки нашлись, а осадок остался». Гололобов Веру не любил, хотя и старательно это скрывал за безукоризненной вежливостью. Но такие вещи всегда чувствуешь, поэтому она была уверена, что внутренний камертон ее не подводит.
– Здравствуй, надежда и опора нашей богоспасаемой конторы, – услышала она сейчас и поморщилась, как будто у нее разом заболели все зубы. – Ты сегодня вроде из отпуска должна выйти, а в офисе тебя нет. Почему?
– Сергей Юрьевич, я вроде вам не подчиняюсь, а потому и отчитываться не должна, кажется. Или за время моего отпуска что-то изменилось? – аккуратно спросила она.
– Да вроде нет, что у нас могло измениться?
– Да многое, как я успела заметить. – Вера вздохнула. – У вас ко мне какое-то дело?
– В общем, как ты правильно догадываешься, просто так я тебе звонить не могу, – согласился Гололобов. – Насколько я тебя знаю, ты сейчас поехала к Пашке, спасать его из пучины депрессии. Так?
– Не совсем. – Вера посмотрела сквозь стекло машины, за которым по-прежнему виднелся залитый осенними дождями двор дома Молчанских. – А что, есть возражения по поводу спасения из пучины?
– По существу заданного вопроса отвечаю: я уверен, что Пашку не надо ниоткуда спасать. Из любой задницы, в которой он оказывается, он всегда выбирается сам. Особенно в тех случаях, когда влез туда тоже без посторонней помощи. Он взрослый мальчик, так что сам разберется с собой и своим богатым внутренним