– Яичница! – так мечтательно подхватил Прим, будто подгорелый омлет был любовью всей его жизни.
Алина всерьёз задумалась, не согласиться ли на предложение. Не то чтоб ей так уж хотелось таскать еду от столовки до общаги под вечным дождём, но зато по пути можно плюнуть в чужую тарелку. Или слабительное подлить.
Близнецы, видимо, подумали о том же самом, потому что синхронно замотали головами и гадливо захихикали. Похоже, их осенила очередная гениальная идея. Кто бы сомневался!
– Не надо яичницу! – объявил старший. – Просто так приходи. А?
– Можно даже не каждый день.
– Раз в неделю. Нет, два раза. Но на всю ночь.
– Эй, внешка, чего морщишься? Другие спят и видят, чтоб к нам в постель запрыгнуть, а она нос воротит!
– Не бойся, тебе понравится.
– А не придёшь добровольно – хуже будет, так и знай.
Голоса слились в монотонный гул. Алина, пытаясь не вслушиваться, быстро шагала к учебному корпусу. Совсем немножко осталось. Добраться до дверей, нырнуть внутрь – и они отстанут, отправятся на поиски новой жертвы. По крайней мере, до окончания занятий.
Но тут Прим схватил девушку за капюшон и резко дернул назад.
– Почему не слушаешь, когда с тобой люди говорят?
От рывка перехватило дыхание, Алина машинально коснулась рукой шеи, нащупала платок, вспомнила, при каких обстоятельствах его получила… и сама удивилась собственному поведению!
Настоящих бандитов в карты обыгрывать она, значит, не боялась, а перед двумя оборзевшими ровесниками почему-то трусит.
В самом деле, сколько можно бегать?! Не убьют же они её! Это учебное заведение, а не тёмная подворотня! Одна жалоба – и обоих вызовут к директору, невзирая на происхождение и покровителей.
И, к слову, кто сказал, что у самой Алины нет ни того ни другого?
– Люди? – Она демонстративно замотала головой. – Где люди? Не вижу. Только два пустоголовых гомункула.
– Нарываешься? – рявкнул Прим.
– А если и да? – сощурилась девушка, надеясь, что всё ограничится словесной перепалкой и к более решительным действиям переходить не придётся.
Но близнецы, вопреки надеждам, не отстали. Старший продолжал удерживать девушку за капюшон, а младший подошёл спереди, крепко ухватил её за руки, не давая двигаться, и издевательски ухмыльнулся, нависая над Алиной:
– И что ты теперь скажешь?
– Что мать твоя изменяла мужу с бабуином, – брякнула девушка. Как всегда в критических ситуациях язык сработал раньше, чем инстинкт самосохранения.
Сек не пристукнул её на месте только потому, что опешил. Зато его брат среагировал куда быстрее: хватка на капюшоне ослабла, зато шею сжало захватом так, что Алина едва могла дышать.
– Следи за языком, внешка, а то мигом останешься без него! – прошипел в ухо искажённый злобой