Все кончилось быстро, вспышкой, невиданным прежде оргазмом, от которого на долю секунды, кажется, Мэб оглохла и ослепла, и провалилась в бесконечную черноту. Все прочее, происходящее в реальном мире, было сейчас бесплотно и неважно, даже то, что Эншо кончил в нее. Потом, все потом, все станет важным когда-нибудь еще.
Сознание вернулось урывками, и сразу же на Мэб нахлынула реальность, холодная, темная и страшная.
Она полулежит на полу, опираясь на стену, бесстыдно раскинув ноги, белеющие в полумраке. Как шлюха. Волны наслаждения, словно отголосок мощного землетрясения, все еще заставляют вибрировать ее мышцы. Нервы все еще натянуты рояльными струнами и гудят от легкого касания. Тело удовлетворено, изнежено, телу нужна сейчас хорошая ванна и мягкая постель. В остальном же… если бы можно было назвать это изнасилованием, Мэб бы определенно так и сделала. И сдала Эншо в полицию. Вот только… минуту назад она сама этого отчаянно хотела.
– Сидеть будем в одной камере, – хмыкнула темнота бархатистым голосом Эншо, от которого все еще мурашки бежали по коже.
– Вы мысли читаете? – хмуро поинтересовалась Мэб.
– Полагаю, думаем мы об одном и том же. Встать можете?
– Вы себе льстите, – ядовито фыркнула Мэб, попыталась подняться и обнаружила, что ноги ее не держат, а проклятые туфли на тонком, модном в столице каблучке, надетые чтобы произвести впечатление на Верне, разъезжаются на паркете. Мэб выругалась, грязно, употребив все ей известные слова.
Не говоря ни слова, Эншо подошел, склонился к ней и легко подхватил на руки. Донеся до диванчика, залитого желтым светом уличного фонаря, испятнанного тенями деревьев, Эншо усадил ее, укрыл голые, также испятнанные тенями ноги своей мантией и сам устало опустился на стул. Мэб сидела прямо, боясь опять утратить контроль над собой и над ситуацией. Минут, должно быть, десять они молчали, совершенно одинаковыми взглядами изучая пол. Интересно, отвлеченно думала Мэб, разглядывая тени, а что это за дерево? Береза? Клен? Она совершенно не помнила, что же посадили под окнами в позапрошлом году.
– Полагаю, нам не стоит говорить ректору правду.
Мэб подняла голову. Эншо не смотрел на нее, куда больше его занимали все те же тени, удлиненные, ложащиеся на заваленный бумагами стол профессора Лазло.
– Наверное, – неохотно согласилась Мэб.
– Вы последствия понимаете?
Мэб прикусила губу.
– Это не просто афродизиак, – менторским тоном продолжил Эншо, точно разговаривал со своими студентами. – Не «Инкуб на час», превращающий вас в воющее от страсти животное. Это чары связи, леди Дерован.
– 1544 год, – тем же менторским тоном, у нее ведь тоже есть студенты, отозвалась Мэб, – изобретение Брайана Коули Уорста. Именно поэтому я пришла сюда, а не с Верне