ГЛАВА ВТОРАЯ, в которой вскрывается подарок и назревает война между Колледжами
Заведующей Университетским музеем Мэб вызвалась стать добровольно еще в студенческие годы и с тех пор не раз, и не два, и даже не десять раз пыталась скинуть с себя это ярмо. Должность была почетной, а потому неоплачиваемой, а музей больше походил на свалку древних артефактов, утративших силу и никому не нужных. Для исследователя это место представляло определенный интерес, потому что на протяжении десятилетий, а может быть, и веков это место содержалось в чудовищном беспорядке. Казалось порой, что здесь можно сыскать саму Чашу Праха, утраченную тысячу лет назад. Сейчас Мэб не отказалась бы от этого сокровища, ведь оно, согласно народным преданиям, не только оживляло мертвых, но и избавляло от похмелья. Вчера вечером Мэб самым бессмысленным образом напилась. Она спустилась в гостиную – с восьми до полуночи эта комната была в ее распоряжении согласно договору, который был составлен, кажется, на второй неделе совместного проживания. Устроившись на кушетке, Мэб откупорила бутылку варсенского крепленого и пару часов пила, жалуясь отцовскому портрету на жизнь, на ссору с матерью, бытовые неурядицы и приближение весенних экзаменов. И вот, с утра она проснулась здесь же в неудобной, какой-то постыдной позе, свесившая голову с кушетки и утопившая волосы в варсенском. Пришлось вскакивать, борясь с головной болью, промывать волосы, сушить их магией – Мэб терпеть этого не могла, рожденный чарами горячий воздух портил прическу, и выбегать из дома. Реджинальд, на свое счастье, уже ушел на утреннюю лекцию, а вот Мэб на свою опоздала. Швырнув студентам стопку тестовых работ, она послала ассистента за кофе и примерно полчаса медитировала, но ситуацию это никак не исправило.
– Чаша Праха, – мечтательно проговорила Мэб, заглядывая в прохладу старого музейного хранилища. – Где же ты?
Каталогизировать университетскую коллекцию Мэб начала около девяти лет назад, но так и не продвинулась дальше первого шкафа. Наверное, не стоило начинать с медальонов-амулетов, но в те годы именно они интересовали юную студентку Дерован больше всего. Сейчас уже поздно было что-либо менять. Сверившись с каталожным ящиком, Мэб вытащила не до конца развеявший свои чары целебный диск и приложила к виску. Боль понемногу ушла. Вернув диск на место, Мэб устроилась в вертящемся кресле, раскрыла тетрадь и нашла чистую страницу.
– Вы все в трудах, леди Мэб, дорогая.
Голос ректора многократно повторило коварное музейное эхо. Мэб оглянулась через плечо и улыбнулась.
– Эншо украл у меня четыре часа, как вы знаете.
Ректор поморщился.
– Не украл, ангел мой, не украл! Вы ведь знаете, как важен этот факультатив в свете новых распоряжений министерства о…
– Дополнительных экзаменах на звание королевского артефактора, – Мэб досадливо поморщилась. –