Интересно, когда у Саши отпуск в этом году? А хочешь, я научу тебя танцевать? У тебя ведь все получается, и это получится.
– Хочу. Да, я хочу научиться танцевать. А что случилось с Семёном?
– С Семеном… Семен погиб. Там, в Чуфут-Кале. Так и осталось неизвестно, сам он сорвался со скалы или его кто-то столкнул… Мы должны были ехать вместе, но у меня вдруг возникли незапланированные гастроли, и вопрос стоял так: или я еду на гастроли, или прощаюсь с партией Жизели. Если бы я поехала с Сеней, он мог бы остаться в живых. А я выбрала Жизель.
Но я и танцевать после его смерти перестала. Как только получила это ужасное известие, поехала в Бахчисарай – в Чуфут-Кале только оттуда можно попасть – и почти месяц просидела на кладбище. Все никак уехать оттуда не могла. Мне все казалось, что я что-то пойму, что-то узнаю. Все казалось, что придет Сеня, поговорит со мной и останется. Или меня с собой заберет. А потом… Потом за мной приехал Лёва, увез меня в Москву, я вышла за него замуж, потом родился Саша, а потом уж не до балета было…
Сеня перед отъездом сказал мне в шутку, будто чувствовал что-то: «Если что случится, то брат у меня есть – без мужа тебе не бывать». У нас ведь обычай такой древний есть: если умирает муж, а у вдовы нет сына, то она вместе со всем своим имуществом как бы переходит к брату умершего. Развестись потом можно, но не раньше, чем через год. Странный обычай, конечно, да и не женаты мы с Сеней были. Но так уж получились. А с Львом Ароновичем мы прожили красивую, интересную жизнь. Но и он слишком рано умер…
– Ты не плачь, не плачь, ты ведь не виновата… Не плачь, бабушка, слышишь? – первый раз Марека назвала Руфину Семеновну бабушкой. Руфина Семеновна обняла ее голову, трудно было остановиться, горячие слезы текли и текли.
– Очень горькими были мои уроки. Слишком поздно я поняла, как больно бьет неправильный выбор. Ты прости меня, Машенька, что я так долго… Ты прости меня, девочка моя…
Глава 10
«Будет гроза», – подумал Сергей. Небо легло на горизонт черничным киселем, ветер, еще не сильный, но уже резкий и холодный, дул в спину, рвался к реке. Вот и дом показался. Что-то Роя не видать, не бежит навстречу. Грозы, что ли, испугался, теленок… Не бывало такого с ним. А что за тряпка на заборе болтается? Сергей не любил непонятных вещей. Все должно быть ясно, как, например, то, что такое небо несет грозу, да еще и с градом, что град побьет огурцы – опять ведь теплицу не поставил, что огород можно будет не поливать дня два и в лесу завтра делать нечего – сырые ягоды брать нельзя.
А эта тряпка на заборе непонятна. И от этого нехорошо. Не развешиваю я тряпки на заборе, да и не было у меня такой большой белой тряпицы. Ба, да это платье! Вон как трепыхается под ветром. Того и гляди, улетит сейчас. Сырое… Кого это черт принес? А внутри ёкнуло. Нет, не ёкнуло, а стукнуло. Бабахнуло так, что кровь волной ударила в голову, ноги стали ватными, руки