Глава 3
Мамочки, что это было?
Саня забралась на диван, забилась в угол и обхватила руками колени.
Нет, она прекрасно понимала поведение Архипова. Сонный, опасный, просил не подходить. Опять же, в нем бурлило слишком много нерастраченной, подавленной энергии, которую он считал злом. На здоровье, каждый имеет право позлиться, если причина веская.
Саня не испугалась, когда он так жестко обнял ее. Она могла высвободиться из захвата в считанные секунды: помогли бы эффект неожиданности и черный пояс дзюдоистки. «Отключить» сонного мужчину, пусть и вдвое больше себя, – это не такая уж непосильная задача… Но стало жаль поранить Стаса. Его лихорадило, он буквально горел, поэтому даже не понял, что уже не спит.
Под его руками Саню затянула в омут такая нестерпимая тоска, которая шла из глубин архиповской души, что она почувствовала бы себя преступницей, оттолкнув его. Наоборот, захотелось дать ему шанс остановиться без приказа. Она доверила Стасу свою жизнь, а для этого желательно доверять ему. И действительно, даже пребывая в состоянии аффекта, он смог отпустить ее. Вот это сила воли…
Но Саню терзал другой вопрос: почему она не ушла?! Как могла потянуться к нему? В ней будто оборвалась нить, которая соединяла с реальностью, и засиял оголенный провод первобытного безумия. Гордость, принципы – в тот момент их не существовало. И это было очень страшно.
Даже с Павлом Василевским было по-другому. Их когда-то связала страсть, обычная жажда, которую, тем не менее, удавалось контролировать и оказалось очень легко убить. А вот с Архиповым она перестала себя осознавать, и это невозможно объяснить.
«Пай-девочкам нравится, когда их имеют плохие мальчики». Она-то думала, что «не такая», что хомо сапиенс, а не стерва. Но из прихоти, в порыве эмоций чуть не угробила Стасу жизнь. Ну переспали бы они – и что дальше? Он решил бы, что животное и не имеет права оставаться рядом. Прохоров – умный человек, догадался бы о причинах; порицать не стал бы, конечно, но проблем добавилось бы.
А Володя? Врать Саня умела плохо, она рассказала бы, что изменила – и конец ее мечтам о домике Барби и Кена.
Она дрожала от притока адреналина, стало холодно, и пришлось на цыпочках красться на кухню. Там нашлась серебристая турка, чтобы накипятить воды и согреться.
Ночь была звездная, светлая…
«Светлая моя» – так он ее назвал.
Господи-и, если бы он только знал, сколько всего успела наворотить его невольная спутница в своей недолгой жизни. Хоть ты заплачь. Но она не была плаксой, и тяжесть из груди никуда не делась.
Спальня в квартире оказалась совсем без мебели, с серыми стенами, еще раз подтверждая звание «кельи», и оставшиеся часы до рассвета Саня просидела в углу гостиной, устроившись на подушках. Набрала старых журналов с подоконника, чтобы отвлечься, и листала их бездумно, подсвечивая телефонным фонариком, пока вдруг не наткнулась на рекламу мужской