– Привет! – улыбнулась она.
Мелкая, глазищи на пол-лица, два озорных хвостика. Маша была стройной, как омар, а я рядом с ней смотрелась мешком прошлогодней картошки.
– Привет, – привычно напряглась я.
– Ты чего здесь?
– Ничего, – я замялась.
– Ясно! – Она пожала плечами. – А мы с друзьями со двора собираемся ко мне в гости. Пашка, мой брат, пиццу будет готовить, вот ищем ингредиенты. Хочешь с нами? – Девчонка улыбнулась и, похоже, довольно искренне. – В смысле в гости. На пиццу.
От двукратного повторения слова «пицца» у меня чуть не подкосились ноги.
– Нет! – выпалила я испуганно. И тут же постаралась взять себя в руки: – Нет, прости, сейчас не могу.
– Ну ладно, – как будто бы даже расстроилась она.
– Это кто? Твоя мама? – вдруг спросил подошедший незнакомый парень, взглянув на меня, и положил руку на плечо Маши.
Следом за ним подтянулись еще двое: среди них были светловолосая девочка и Машкин брат.
– Нет. – Маша покраснела, отодвигаясь от него.
– Мне пора, – буркнула я.
Развернулась и бросилась прочь. Мне хотелось провалиться сквозь землю. Хотя с таким весом… Топнешь сильнее, того и гляди, земля сама разверзнется и поглотит тебя.
Я бежала домой и ненавидела себя. Складки на моем животе тряслись, подпрыгивали и плавно опускались обратно. И вдруг… Не знаю, что произошло – озарение какое-то. А почему, собственно говоря, я должна прислушиваться к ним? Ко всем этим хамам, которые считают себя вправе решать, какой ты должна быть, чтобы нравиться им. Хочу ли я им нравиться? Или мне все равно?
И на душе сразу стало легче.
Почти вприпрыжку от радости я добежала до дома, переоделась в домашний костюм, отправилась на кухню и напекла самых вкусных в мире блинчиков – промасленных, тонких, румяных. Какое же блаженство я испытала, поедая их! Макала в сметану, в сгущенку, в растопленное сливочное масло с солью. Вот это блаженство! Вот это вкус! Не пресные овощи, не капустные листы, доводящие до изжоги, не клейстер из овсянки – вот пища богов!
Я вытерла руки и поставила чайник. Как раз в это время раздался звонок в дверь. «Бабуля», – обрадовалась я, выбегая в коридор. Дернула за ручку двери, даже масло с губ не стерла – так торопилась порадовать ее известием, что больше не худею, и… потеряла дар речи. Потому что на пороге стоял Ярик. Он с интересом посмотрел на мой фартук.
4
– Привет! – сказал он.
Я не могла поверить своим глазам. Ярик у двери нашей квартиры! Совсем как в детстве, когда наши мамы, точнее, его мама и моя бабушка, по очереди забирали нас из детского сада.
Я смутно помнила подробности нашей дружбы: в какие игры мы играли, оставаясь в его комнате вдвоем, какие игрушки делили на двоих, когда вместе гуляли во дворе. Но я отчетливо помнила чувство, которое рождалось у меня в душе в его присутствии, – счастье.
Сформулировать