Джаред привез несколько клеток с грызунами, пора было переходить к следующему этапу испытаний.
Программа с легкостью моделировала крыс после соединения с их нейронной системой, затем воспроизводила привычное окружающее пространство, как правило, это были клетки, где испытуемые продолжали спокойно существовать. Мы же наблюдали за всем происходящим через мониторы, а когда подходило время к концу, «Гондвана» сигнализировала о завершении сеанса и отключалась от объектов. К счастью, крысы сразу же приходили в сознание. Но это по-прежнему были грызуны. Я не имел возможности провести испытание на каком-либо человеке, первой должна была стать Ева.
Спустя еще две недели мы довели программу до, практически, идеального состояния, оставалось только поместить жену на кресло и подключить. Все-таки «Гондвана» уникальна, ее искусственный интеллект настолько развит, что она самостоятельно обновлялась и совершенствовалась, подбирала все необходимые ключи и коды, а некоторые даже генерировала сама. Фактически мы стали ей не нужны, наша задача сводилась к обеспечению электроэнергией и веществом-проводником – связующим материалом между зондом и мозгом, в остальном абсолютно автономная деятельность. Будто бы она ждала, когда же наступит тот день и час и о ней вспомнят.
К этому времени Ирвин уже подготовил Еву к выписке. Я приехал за ней в тот день, когда на улице с самого утра шел ледяной дождь, от которого деревья, провода, асфальт, все покрылось мерзлой коркой. Ева тогда впервые оказалась под открытым небом, пока ее везли в спецмашину. Снежинки падали на ее лицо и горячими каплями стекали по белоснежной коже. Мне захотелось, чтобы она немного побыла на улице и вдохнула свежего воздуха, но Ева словно испытывала отвращение ото всего окружающего.
– Если хочешь, можем немного побыть здесь.
– Дани, я хочу домой. Прошу, давай оставим ностальгию на потом, сейчас не время радоваться льдинкам и снежным облакам.
– Как скажешь, я лишь хотел как лучше.
Тогда ее взгляд смягчился, а ресницы дрогнули:
– Прости, пожалуйста. Я понимаю, все понимаю… Прости…
Мы приехали к полудню, санитары закатили каталку внутрь и ушли. В воздухе тут же зависло молчание, Ева смотрела на потолочную голограмму, где в небе светило яркое Солнце и летали птицы, затем произнесла:
– В программе будет такое же небо, как здесь?
– Честно, не знаю. Мы видим только то, что отображается на экране, а что видит испытуемый нам пока неизвестно.
– Значит, я буду первой, – ее голос был завороженным с нотками предвкушения чего-то нового.
– Это-то меня и беспокоит.
– Не будь занудой. И не бойся, все будет хорошо.
Но я боялся. Для