наше оружие в борьбе с реальностью» [5]. Великий мыслитель имел в виду творческую способность человека совершать экскурс или «прыжок» в неизведанное. В конце концов, это люди изобрели все те машины, которых теперь сами и опасаются. По мнению философов ХХ века Хайдеггера и Гадамера, такая направленность в будущее или в неведомое возможна благодаря особому характеру понимания. Человек является «брошенной проекцией»: как спроецированное, его понимание внутренне связано с будущим, откуда и разворачиваются новые возможности. Понимание также является обусловленным наследием прошлого, которое человек, в силу своей конечности, воспринимает как традицию и в которой постоянно находится. Так, Хайдеггер доказывает, что любая интерпретация (даже научная) зависит от конкретной исторической ситуации интерпретатора. Не существует интерпретации без предрассудков, так как интерпретатор не может освободить себя от своей собственной фактичности. Он онтологически обусловлен всегда уже имеющейся временной ситуации как горизонтом, внутри которого все то, что он понимает, имеет для него первоначальное значение. Каждый шаг понимания является шагом, основывающимся на бесконечности «пред-данной» интерпретатору исторической традиции. Хайдеггер говорит о понимании как об «опережающем наброске». Этот набросок, однако, может быть развернут, что и становится одной из бесконечного количества интерпретаций [6, с. 317]. Как раз в таком творческом моменте и проявляется человеческая уникальность. «Историческое бытие никогда не исчерпывается знанием себя. Всякое знание-себя вырастает из исторической пред-данности» [6, с. 357]. Равенство всех возможных интерпретаций обеспечивается своеобразием каждой из них. И одновременно ролью интерпретатора как творца, обладающего уникальным взглядом именно из своей исторической ситуации.
Вместе с прояснением роли исторической традиции и историчности интерпретатора центр дискуссии был перенесен с техники понимания, которая ставит правильное понимание в зависимость от метода, к пониманию как «событию», которое по самой своей природе является одновременно эпизодичным и транссубъективным. Оно эпизодично в том смысле, что каждый отдельный акт понимания является моментом в жизни самой традиции, которой «подчиняются» и интерпретатор, и текст. И оно транссубъективно, так как связано с бесконечностью предшествующей данной ситуации истории.
Если вернуться к современным исследованиям нашего понимания мира, практически все исследователи сходятся на том, что фантазия или воображение являются основными доводами в пользу человеческой силы. У ученых достаточно мало данных о том, как появляются творческие рассуждения, выводящие новые закономерности. Но в этом человек обгоняет машину безусловно. Возможно, именно в воображении заключена таинственная сила, оставляющая далеко позади новые варианты «искусственного интеллекта», усовершенствование которого связаны более с количественными характеристиками. А вот
