– Конечно-конечно, сегодня мил человек, девятое июня тысяча девятьсот тридцать седьмого года.
– Что!?!? – Андрей подскочил на кровати, но тут же упал назад, вновь погрузившись в спасительную темноту.
***
Из спасительной темноты Андрея вывел хорошо поставленный голос диктора, вещавшего, как он понял, по радио. Андрей прислушался, сосредоточившись на доносившихся словах:
«…О действительной победе социализма можно будет говорить именно и только с того исторического момента, когда государство превратится в полу-государство, а деньги начнут утрачивать свою магическую силу. Такие характерные для анархизма требования, как отмена денег, отмена заработной платы или упразднение государства и семьи, могут представлять интерес, лишь как образец механического мышления. Денег нельзя по произволу отменить, а государство или старую семью упразднить, – они должны исчерпать свою историческую миссию, выдохнуться и отпасть. Смертельный удар денежному фетишизму будет нанесен лишь на той ступени, когда непрерывный рост общественного богатства отучит двуногих от скаредного отношения к каждой лишней минуте работы и от унизительного страха за размеры пайка. Утрачивая способность приносить счастье или повергать в прах, деньги превратятся в простые расчетные квитанции, для удобства статистики и планирования. В дальнейшем не потребуется, вероятно, и квитанций. Но заботу об этом мы можем полностью предоставить потомкам, которые будут умнее нас…»
«Я опять здесь, опять этот бред…», – с невыносимой тоской подумал Андрей, оглядываясь по сторонам. Всё та же больничная палата, те же койки, тот же непередаваемый «аромат» больницы, всё говорило о том, что изменений в его восприятии реальности не произошло. Как и до потери сознания, Андрей Кузнецов находился в той же самой больничной палате.
На всякий случай, ущипнув себя пару раз за руку и за ногу, он в очередной раз убедился в незыблемости окружающего мира. Решив приподняться на кровати, Андрей заворочался, поднимая непослушное от долгого лежания тело, чем привлёк внимание соседа по койке, который сосредоточенно слушал радио, но заметив потуги соседа, повернулся и уставился на Андрея вопросительным взглядом.
– Может, чем помочь?
– Да, нет, спасибо, я сам, – ответил Андрей.
– Меня Семёном кличут, – решил завязать беседу сосед.
– А я, признаться, ни хрена не помню, – Андрей решил прикинуться больным на голову, чтобы извлечь максимум пользы и расспросить соседа о том, где он находится. Пока ещё он не терял надежду, что возможно это какой-то розыгрыш или ещё что-нибудь, что сможет объяснить его пребывание в этом странном месте.
– Слушай, Семён, а есть, что попить?
– Этого добра сколько угодно, на вот, хлебни, – сосед протянул Андрею кружку с водой, – Вот курева нет, это прям беда, не разрешают курить-то, доктора эти.
– Семён, а что это по радио передают, никак сообразить не могу, – начал разведку Андрей.
– Ты чё брат, совсем плох, однако, думай что говоришь. Это же работу товарища Троцкого читают, сейчас же