– Я не правильно сказал, Тэйки. Я счастлив видеть тебя.
Она рассмеялась.
– Не шути так, парень. А то ведь и замуж пригласишь – как в старые добрые времена.
«Старых добрых времен» он не помнил.
– Старые добрые времена я не помню. Замуж приглашу, если хочешь. Но ты не захочешь.
– Откуда ты знаешь? А вдруг я… Ах, ну да. Но я может быть, приглашу тебе не в следующие четыре минуты, а когда-нибудь потом, потом… совсем потом.
Некоторые странности не совсем человеческого сознания Немо объяснить мог. А некоторые – не мог. Вероятность доброго исхода «совсем потом» составляла 0,087376 процента. А почему так – он и сам не знал. То, что меньше одной десятой процента, относится не к реальности. К мечте. К мирам воздушным, к планам зыбким… Все это ни к чему Немо.
Жить надо здесь и сейчас.
Летний ветерок поднимал пыль с асфальта, цвели одинокие яблони, волнами кланялась ветру Черная Проволока, небо снисходительно улыбалось, поигрывая кучевыми ямочками на нежно-голубых щеках.
Ласку природы Немо понимал. Ветер, небо и яблони он благодарил про себя.
Вообще, ласка – любая – приближала его к людям, как ничто другое. Катя позволяла класть голову ей на колени и так дремать. Даже если он дремал часами! Генерал Даня удостаивал Немо рукопожатия и улыбки, а это дорогого стоит, ведь он был в команде за старшего. А сказочная девушка Тэйки была с ним близка. Всего один раз, год назад. И никогда не любила… Просто сделала королевский подарок.
– Впрочем, Немо, дружок, ты знаешь, что говорит мне Катя?
Он, конечно, знал, что говорит ей Катя, и что Катя права, и что ее правота ни черта не значит. Но Немо относился к женщинам – ко всем, которых не надо было убивать, – как к очень хрупким вещицам. Чуть-чуть грубости или невнимания – глядь, а вещица-то разбилась. Поэтому он не стал рассказывать Тэйки о своем знании.
– А Катя, между прочим, рассказывает мне про твое тело. Это ведь тело шестнадцатилетнего бугая. Причем такого бугая, который уже в двенадцать лет был размером с динозавра… просто зверь какой-то!
Даня тоже говорил: «Зверь. Костолом. Уникум». Это хорошо или плохо?
– Допустим, был, Тэйки. Откуда мне знать?
– Ну да. Знать тебе неоткуда. Зато теперь ты – кто? Четырехлетний малыш. Голопуз. Шелупонь. Эт-то меня смущает…
Тэйки погладила его по щеке. Немо со стыдом почувствовал, что краснеет.
Наконец они добрались до места. Четверть века назад тут был выход станции метро «Университет». Проспект Вернадского обходил ее стороной и свободно тек в сторону Кольцевой автодороги. Теперь его течение прерывалось беспорядочными нагромождениями