Раздался телефонный звонок. Я оторвалась от бумаг и взяла трубку.
– Ксюша, зайди к шефу, – сообщила Ира.
– Хорошо, – кивнула я, нажала на отбой и откинулась на спинку стула. Потом уперлась ногой в пол и отъехала на колёсиках назад.
Люблю кресла и стулья на колёсиках, ничего не поделаешь. В прекрасной двадцативосьмилетней мне до сих пор живет ребёнок, который за детство и отрочество так и не получил нужной дозы покатушек. Видимо, со временем это трансформировалось в желание приобрести автомобиль. Для меня это не просто средство передвижения, но неотъемлемая составляющая счастья. А счастье, как известно, должно быть пропорционально величию человека. Учитывая, что с самомнением и объёмом той благородной части, что расположена ниже спины, у меня всё нормально, моё счастье должно быть таким же огромным.
Ну или хотя бы работать в этом направлении. Как известно, слишком большое самомнение обычно приводит в задницу, поэтому разделить два этих понятия я считаю страшнейшим преступлением.
Прихватив документы и поправив ворот блузки, я направилась к Загорулину.
Всеволод Николаевич в это время что-то с умным лицом изучал на мониторе своего компьютера. В большом аквариуме по левую руку от него плавали яркие рыбки. Слава богу, бедняги глухи, иначе б от постоянных криков и разборов полётов сотрудников уже бы получили психическую травму и направление к лору.
– Ксюшенька, – начал Загорулин, завидев меня, – присаживайтесь. Я прямо заскучал.
«А я нет», – чуть не брякнула я, улыбаясь настолько открыто и искренне, что можно было подумать: у меня что-то не так с губами.
Но всё же присела, со значительным видом положив перед шефом стопку документов.
– Вот здесь, Всеволод Николаевич, я подготовила все необходимые данные. Сами понимаете, дело было… затянуто. Если бы спохватились вовремя, то другой разговор.
– Ксюшенька, я всё понимаю, но ты же женщина умная, одна надежда на твой интеллект и опыт, – соловьем залился Загорулин, неоднозначно уставившись на мой бюст.
Бюст, конечно, прикрыт наглухо застёгнутой блузкой строгого фасона, но что рентгеновскому зрению мужчины какой-то жалкий кусочек ткани?
– Ты ведь понимаешь, насколько важно для «Адаманта» это дело? – проникновенно спросил Загорулин, понижая голос до интимного шепота. И протянул руку, чтобы взять документы, при этом словно случайно касаясь моих пальцев.
Я не успела вовремя среагировать, но сделала вид, что ничего не произошло. Тётя Сара любит повторять, что у меня мужской склад ума.
«Ты ему намекаешь-намекаешь, что пора в ЗАГС, а он намеков не понимает! – всегда возмущалась она. – И ты такая же! Ой-вэй, за что мне это наказание?»
Амурных намеков я никогда не понимала. Это факт. Предпочитаю прямоту. Или ты говоришь, что я тебе нравлюсь и мы идём встречаться; или ты идёшь мимо. Пококетничать,