– Премного-с благодарен, Василий Саввич. Спешу высказать свое очарование вами, простите, недооценил: вы – золото.
– Так быстро стал? – Злакоманов приподнял бровь.
– Могли бы еще-с быстрее… Но все равно, с вами приятно-с иметь дело. – Растянув на лице улыбку, Туманов манерно провел ухоженной, похожей на женскую рукой по зеленому сукну.
– Да уж, верно глаголют, что купола в России кроют золотом, чтобы было у Господа…
– Вот и делайте вывод, уважаемый. А кому, пардон, нынче легко? Только, прошу вас, не будем преувеличивать, Василий Саввич… Денежные раны не смертельны, особенно для вашего капитала, угу?
Туманов, зачарованно глядя на канцелярскую папку, под которой лежали деньги, хотел уже было привычно прибрать их в выдвинутый ящик стола, как чугунная пядь Злакоманова придавила протянутую руку.
– Э-э, нет! Погодь, голубь, тэк-с не пойдёть… Уж больно прыткий ты… Изволь сначала дело сделать, а уж потом получить презент.
Григорий Николаевич слепил досадливую мину, однако без лишних слов: «Шутка ли? – тысяча рублей за чернила и подпись!» – нырнул пером и живенько принялся заполнять по артикулу положенный перед собою белый лист.
– Так как его?… – На золоченом пенсне вспыхнул солнечный блик.
– Кречетов, Алексей… по батюшке Иванычем будет, – охотно откликнулся Злакоманов, вновь принимаясь заряжать трубку табачком.
– Ну-с… вот… и готово как будто… Прошу вас, Василий Саввич, взгляните… все чин по чину, все без обману. – Туманов, стараясь понравиться и еще пуще умилостивить богатого посетителя, угодливо подал документ.
Меценат промахнул взглядом кудрявую шапку на имя господина директора Соколова и перешел с галопа на ступь, когда стал знакомиться с «постановлением» заседания комитета дирекции театра.
«…Ежели по освидетельствовании доктором и испытании способностей мещанина Алексея Кречетова оный окажется могущим быть принятым в театральное училище, – то об освобождении мещанина сего на законном основании из теперешнего состояния предоставляется Конторе Дирекции снестись с кем следует, а между тем самого его принять с 1 наступающего марта в Театральную школу на все казенное содержание…»10
Придирчиво изучив документ до конца, Злакоманов таки воткнул вопрос:
– Отчего же зачислить с первого марта, голубчик? Ведь на дворе лето стоит.
– Так положено, Василий Саввич. Иначе никак невозможно-с. Все задним числом-с… Осталось только на подпись директору… и печать поставить.
– Так какого беса?… Не медли! У Злакоманова каждый час на рупь поставлен.
Туманов от Михаила Михайловича вернулся скоро, в приподнятом настроении, весь в упоительном предвкушении легких денег. Но когда он отдал копию договора попечителю и сунулся было забрать ассигнации, купец с плеча шибанул ему по пальцам.
– Ку-уды, сучонок, лапы тянешь?! Эт что, твои заработанные деньги?! Ах