– Прежде всего, я хочу вас познакомить с одним человеком. – Обратился к Алексу господин Весёлый, чем вызвал видимую заинтересованность у удивлённо посмотревшего на него Алекса.
– И этот человек вы. – Произнёс «капитан» Мирбус. На что Алекс, даже если бы он и хотел что-либо ответить, то сейчас ему было не до этого.
– Ну а для того чтобы смогли во всём разобраться, то я думаю, что нам надо начать в самого начала. – Откинувшись на спинку стула и, положив сложенные руки в замок себе на живот, сказал господин Весёлый. – Как вы думаете?
– Я не способен думать. – Ответил Алекс.
– И то верно. – Усмехнулся господин Весёлый. – Ну, тогда начнём. – Господин Весёлый поправил своё положение на стуле до близкого к совершенному и, углубившись глазами в себя, заговорил свою мантру.
– Предтечей всему была, нет, не закаменевшая в самой себе изначальность, а вся сама в себе исходность, которая отождествляя себя через имя, решила оспорить себя. Так олицетворение её общности – цифра и частность – имя которому слово, вошли в спор о себе и своём месте в мире. Для чего собственно и был создан человек, на примере которого и была сделана попытка определить, что из чего проистекает – от частного (слова) к общему (цифре) или само частное, не могло бы состояться без общей идеи, которую и несёт в себе общее.
Ну а так как человек был выделен из сути общего в частное, то первое слово взяло само слово (такая божественная тавтология), выступив той материей, в которую и был облачён человек. При этом слово постаралось и выделенный из общего человек, в единстве своём мог мыслить только отдельными категориями истины – словами, как едиными отражениями сущности бытия. Ну, максимум, двумыслить, тогда как цифра умела обобщать в себя все эти частности. В чём она вскоре так преуспела, что, в конечном счёте, нагнала слово в своём влиянии на человека, который вновь сам того не понимая, стал перед выбором, не зная чему отдать своё предпочтение – частному или общему. – Сделал паузу в своём трудном для понимания рассказе, слегка ставший серьёзным Весёлый господин. И скорей всего Весёлый господин догадывался о том, что его высказанность трудна для понимания, раз он обратился к Алексу с вопросом: Но ты надеюсь, понял, что я говорю фигурально.
И хотя Алекс в тот момент, вообще, мало что понимал, и по большому счёту, для него рассказчик служил тем же фоном, что и стоящий шум в кафе, всё же у него, как и любого другого человека, подсознание всегда находится на страже, а вот его, пожалуй, трудно разубедить в том, на чём оно настояно – а настояно оно на охране священных границ умственного