– О настоящих семьях пишут в романах, – сказала она. – Писатели используют детали из реальной жизни.
Мы были в кафе «Верона», куда пришли поговорить об этом. Узнав, что я расстроилась, прочитав гранки, она на следующий же день прилетела в Пало-Алто из Лос-Анжелеса, чтобы все обсудить лично.
– Так делают все писатели. Я не хотела тебя расстроить. Никоим образом.
Читая ее книгу, я чувствовала, что теперь мне не о чем будет писать. Чувствовала себя опустошенной. Джейн не нравились суши из-за ощущения, что у нее на языке еще один язык. Описания моего героя привели меня в мрачное настроение: мне казалось, что теперь, когда она так хорошо обо всем рассказала, они принадлежат ей, а не мне.
– Почему ты не сказала мне сразу, как прочла? – спросила она. – Я бы изменила детали, или подождала, или вообще бы не стала публиковать текст.
Но в мои восемнадцать я и представить не решалась, что могу указывать ей, что делать с ее романом.
И вот книга была уже почти на полках.
К тому же я бросила читать на середине. И даже не знала, что случится с моим персонажем в конце.
– Ты не закончила? – спросила она. – Тебе понравится то, что случится с Джейн.
– Может быть, – ответила я.
– Возможно, когда-нибудь ты упомянешь о моей книге в своей собственной, – сказала она, поразив меня идеей, что в одной книге может быть отсылка к другой, как в матрешке, и что об одних и тех же людях в одно и то же время можно написать сколько угодно книг.
В конце романа Джейн, одетая в школьную форму, вбегает в класс вместе с другими детьми. Она наконец-то нашла свое место.
Рон считал мою частною школу элитарной, с невысокими академическими стандартами, и ему удалось убедить в этом мою мать, поэтому мы переехали, чтобы я могла ходить в государственную школу в Объединенном школьном округе Пало-Алто.
Наша новая квартира, прячущаяся позади чужого дома, была вполовину меньше нашего прежнего домика, но в ней было столько же комнат. Она была похожа на игрушечную. Заново отполированный и покрытый лаком к нашему прибытию деревянный пол, желтый, как солома, блестел, будто его только что вымыли. Все наши прежние жилища были от стены до стены застелены коврами, и радость мамы по поводу пола удивила меня. Она собрала и установила в моей новой спальне кровать из трубок.
Однажды вечером, вскоре после переезда, она взяла в кинопрокате «Отчаянно ищу Сьюзен», чтобы посмотреть на нашем новом телевизоре. Мне смотреть не разрешалось. Раньше у нас не было телевизора. После того как она уложила меня спать, я осторожно, чтобы не потревожить скрипучие пружины, перевернулась головой туда, где обычно лежали ноги. В таком положении