– Любой Кац – экономист. Место отличное. Контора при РЖД. Кузьмич там директор. Мало шума, много денег. Всё, как мы любим.
– Что значит «много денег»? Ты мне парня не порти! – Генерал поднял пудовый кулак и так потряс им перед паспортом друга, что чуть Улисс Нардан скелетон не свалился.
– Да все честно: зарплата, премия. Я же сказал – отличное место, только для своих. Все, Петюня, я побежал.
Обалдевший от скорости происходящих событий всеобщий племянник примчал в Москву, нашел замаскированное под тюрьму здание «отличного места для своих», сделал шаг в будущее, но уперся в проходную. Для проникновения в здание требовался паспорт, сдача норм ГТО, флюорография и справка из психдиспансера. Яша справился.
Коридоры, заключенные, вольноотпущенные, коридоры, приемная.
Секретарша, бравшая Зимний, недоверчиво посмотрела на Яшу и без приветствий клацнула:
– Кац?
– Да.
– Ждите.
Яше не давала покоя мысль: «Если у Моисея Хаймовича такие „свои“, интересно – какие „чужие“?» Секретарша подняла трубку, перенастроила голос и излилась медом:
– Николай Кузьмич, к вам Кац, – и тут же другой голос изнутри одушевленного шлагбаума прошипел: – Заходите.
Николай Кузьмич родился непосредственно в своем кабинете, сразу шестидесятилетним чиновником и будет жить вечно, пока Смерть не найдет способ продраться через проходную. А она не найдет.
В меру богатую комнату украшали три портрета. Два ожидаемых и один – Николая Первого. Также на стене висели икона и календарь от самарского управления ФСБ. Российское духовное оливье начала XXI века.
Угрюмый Николай Кузьмич встал из-за массивного стола и крепко тряхнул Яшину руку.
– Хороший у тебя дядя, заботливый.
– Николай Кузьмич, он просто решил мне помочь. Я не совсем его племянник, – врать Яша умел блистательно, но сейчас не видел в этом необходимости.
Судя по выражению лица, Николай Кузьмич не знал, радоваться этому известию или нет.
– М-да. Чем занимаешься?
– Рекламой, спонсорством, могу подробнее объяснить.
Железнодорожник скривился, как от зубной боли, и глотнул из стакана, сидящего в медном подстаканнике.
– Э-эх, – задумался Николай Кузьмич. Размышляя, он завел разговор о футболе, погоде, буднях отрасли, об Украине, наконец, но к вопросу трудоустройства переходить не спешил. Что делать с Яшей, он не знал, равно как и сам герой. Тюрьма аферисту не нравилась отчаянно. Горячий камень задержался в руках Николая Кузьмича и начал жечь ладошки. Железнодорожник поступил по железнодорожному – перевел стрелку.
Сняв трубку, он спросил у церберши:
– Сергей Евгеньевич у себя? Соедини… Сергей Евгеньевич…
Николай Кузьмич закрыл ладошкой телефон и шепотом спросил:
– У тебя отец жив?
– Да, – со страхом ответил Яша.
– Сергей Евгеньевич, ко мне тут достойный человек сына прислал. Посмотрите, пожалуйста. Давайте найдем ему применение.