социального требования».
[68] Норваль также показывает на примере дискурса апартеида, что трансформация мифа в воображаемое становится возможной благодаря творческой политической активности особых групп национальной интеллигенции, так называемых
органических интеллектуалов (понятие А. Грамши
[69]), «которые ставят задачу придания значения дислокациям, переживаемым определенной группой».
[70] Анализ дискурсивных конструкций посредством которых органическими интеллектуалами дислокациям придается значение позволяет, по мнению Норваль, понять «как эти структуры кристаллизируются в воображаемое, которое реорганизует весь политический ландшафт; как они институализируются; как оба эти процесса зависят от серий разных типов политической борьбы, которые вносят свой вклад в возникновение этих новых формаций».
[71] Другими словами, трансформация мифа в воображаемое делает возможным создание широкой цепочки эквивалентностей политических субъективностей в процессе переопределения гегемонных политических границ для политической мобилизации масс в дискурсе национализма. По мнению Норваль, националистические «политические границы являются такими механизмами, с помощью которых социальное разделение институировано, производится сегрегация «включенных» и «исключенных»; они определяют оппозицию; они распространяют разделение; они показывают, что институция социальных различий не является предзаданным социальным фактом».
[72] В то же время, как показывает Норваль на примере дискурса апартеида, развивая тезис Лаклау, только
контингентное означающее, артикулируемое в результате практик установления политических границ и инстанции конститутивного внешнего может способствовать переводу процессов идеологической сигнификации на уровень политического воображаемого.
[73]
Украинская версия «эры национализма» начинает реализовываться как проект «изобретения» украинской нации во второй половине 19 века, который включает в политическую борьбу этого исторического периода (как борьбу различных политических групп против имперской доминации) политически депривирован-ное сельское украинское население двух империй (Российской и Австро-Венгерской), лишенное «своей собственной» национальной государственности. Фигурами, репрезентирующими опыт интенсивной дислокации, переживаемой украинским сельским населением, становятся украинские органические интеллектуалы двух империй, которые, в терминах Норваль, «ставили задачу придать этим дислокациям значение» с помощью «сшивания» дислокации субъективности в практиках никогда не подлежащего позитивизации лакановского финального шва. В терминах дискурс-анализа Эссекской школы можно сказать, что именно украинские интеллектуалы российской Малороссии (Т. Шевченко, П. Кулиш, В. Антонович, М. Максимович и др.) и Австро-Венгерской империи (И. Франко, М. Павлик и др.) сконструировали модель этнической идентичности и идею украинской нации
