Русские корни. Андрей Милованов

для политбюро,

      На Красной площади темно.

      У них, жидов, свои традиции:

      Чем выше, больше их амбиции,

      Есть мавзолей, а там есть кости,

      И топчут, топчут их от злости.

      Ведь наша жизнь вся на костях,

      Покоя нет, она в страстях,

      Когда наступит покаяние,

      В народ придёт когда сознание?

      Читать он начал про теракт,

      Тут штатский с ним вступил в контакт,

      Второй здесь рядом появился,

      Народ немного расступился.

      Поэта взяли в оборот,

      Рукой закрыли ему рот,

      Произведение отобрали,

      При нас же здесь его порвали.

      Ему в нос корки предъявили,

      За спину руки заломили,

      Вы арестованный теперь,

      Проследуйте-ка вон в ту дверь.

      Поэта в двери затолкали,

      Под дых рукой два раза дали,

      А мы безмолвствуем, стоим,

      Картину совести глядим.

      Судьба поэта неизвестна,

      Для власти просто неуместно,

      Народ не должен много знать,

      А то начнет он бунтовать.

      Я подошёл к дверям подслушать,

      Стальные, их нельзя разрушить,

      Один вопросы задаёт,

      Второй по почкам сильно бьёт.

      Затем машину подкатили,

      В неё поэта погрузили,

      За что, опять я не пойму,

      Не знаем мы его судьбу.

      Стоял, смотрел машине вслед,

      Мне непонятен этот бред,

      Стоял, читал, собрал народ,

      Да, власть больна, поэта бьёт.

      Я поспешил в наш парк покушать,

      Марата и людей послушать,

      Взглянуть на наш чудесный Храм,

      В листве стоит на радость нам.

      Народ его не забывает,

      Замок на нём нас не смущает,

      Приходим, гладим кирпичи

      Мы, коренные москвичи.

      Я подхожу, народу много,

      Все молятся и просят Бога

      О людях, что в метро убили,

      Сегодня жертвы хоронили.

      Народ скорбит, на лицах слёзы,

      И нас не миновали грёзы,

      Душа Российская болит,

      Над Храмом Русский плач стоит.

      Я подошёл, на паперть встал,

      Сам Бог с небес меня обнял,

      Людское горе не унять,

      Мне нужно с ними постоять.

      Народ стоит, жертв поминает,

      Всех террористов проклинает,

      Поют и Крест за упокой,

      Грехи простит им Бог родной.

      Я также им свой Крест отбил,

      У Бога нашего просил:

      «Не оставляй Ты нас в беде,

      А жертв – в кромешной темноте».

      Наш Храм, как будто встрепенулся,

      От сна разрухи вновь проснулся,

      Народ на паперти стоит,