Тем не менее, магия как таковая никогда меня не влекла. При всей этой чувственности я росла довольно приземленной. Мне с детства нравилось шить – в итоге такую профессию я и получила. Работаю на дому, с частными заказами – и платья шью, и пальто.
И вот однажды пришла ко мне необычная клиентка. Обычно я с порога людей насквозь вижу и могу сказать, зачем они ко мне пришли, еще до того, как они рот откроют. Вот та молоденькая чуть напуганная девушка с оленьими глазами хочет сшить свадебное платье, а вон той даме нужен дорогой костюм для важного карьерного мероприятия.
А новую клиентку я вот так „с ходу“ распознать не смогла.
Было ей лет сорок, но годы не забрали ее красоту. Смуглая, с точеными чертами лица, зелеными, как у мультипликационного кота, глазами, гибкая, смешливая. Явно не невеста. Пальцы дорогими кольцами унизаны, а сумка при этом копеечная, холщовая.
Представилась девушка (да, она была такой смешливой и хрупкой, что назвать ее „женщиной“ у меня язык не поворачивается) Камиллой.
Девушка заказала сшить ей пышное кружевное платье невесты – только черное. Цена на такую работу была очень высока – она выбрала самое дорогое мантильское кружево ручной работы, заказала расшить лиф обсидиановыми бусинами и настоящим горным хрусталем. Честно говоря, это платье стоило больше, чем автомобиль отечественного производства. Мне даже пришлось попросить у девушки аванс – не выглядела она такой уж богачкой.
Но она достала из своей тряпичной сумки внушительную пачку денег и без эмоций передала их мне.
– Если не секрет, зачем вам такое необычное платье? – не выдержала я.
– Я иду на самое важное в моей жизни мероприятие, – уклончиво ответила девушка.
Над ее нарядом я работала почти целый месяц – пришлось отменить все другие заказы. Это было самое красивое платье из всех, что я когда-либо видела. И как оно шло моей клиентке – в обрамлении многослойных кружев девушка казалась какой-то неземной. Даже не принцессой сказочной, а богиней, существом из другого мира.
Поскольку она приезжала на примерки почти каждый день, мы быстро подружились. О себе моя новая подруга особенно не распространялась – до самого последнего я дня я ничего толком о жизни ее не узнала. Но нельзя было не отметить ее острый ум, ее тонкий юмор, ее начитанность, аристократизм ее манер.
Наконец платье было готово. И Камилла пришла ко мне в последний раз – чтобы забрать обновку. Она была так довольна, что заплатила мне даже больше, чем я попросила.
В тот вечер я заметила, что Камилла сама не своя – будто бы хочет мне что-то сказать да не решается. Я спросила у нее, что случилось, что ее гложет, и тогда она, внимательно глядя мне в глаза, произнесла:
– А