– Компенсация по потере кормильца говоришь? Не жирновато? – Начала пытать её за завтраком.
– Лесь, к чему эти разговоры с утра пораньше? – Попыталась отбиться мама.
– Просто скажи откуда у нас эта квартира?
– Тебя не должны волновать взрослые дела. Ты бы лучше об учёбе подумала.
Мама решила пойти в наступление. Наивная, так легко ей не отделаться.
– Ты же говорила, что человек, убивший отца сидит в тюрьме?! – Взвинтилась я.
– Да что случилось, я понять не могу?! – Взъелась сразу мама.
– Что случилось?! Ма, я учусь в одном классе с сыном человека, который убил нашего отца и изуродовал меня! Вот что случилось!
Мама так рот и открыла, чуть не выронив кружку с чаем, которую собиралась ставить на стол. Секунд десять мы прожигали друг друга взглядами. А затем я продолжила низким тоном:
– Ты… ты ведь могла продать эту чёртову квартиру и купить где угодно другую, но ты ничего не сделала. Палец о палец не ударила, чтобы я могла как-то отпустить всё это.
Мама присела за стол, по выражению лица стало ясно, что собирается с мыслями.
– Её нельзя продать, пока она в обременении, – выдала ответ, чуть помолчав. – Он продолжает выплачивать за неё кредит, и пусть даже так. У меня выхода нет, я приняла предложение, чтобы мы не оказались на улице. Наша квартира была завязана на работе отца, и когда его не стало, банк просто отобрал её за неуплату ипотеки.
– Ты просто пошла по наименьшему сопротивлению! – Заявила я, вскочила и двинулась в свою комнату.
– Да не до этого мне было, – раздалось за спиной перед тем как я хлопнула дверью.
На последнем слове мама заплакала. Но я сейчас не могла к ней вернуться, как бы ни хотела. Меня грызла обида, что приняли подачку убийцы нашего отца и продолжаем зависеть от его кредита! Что он не получил по заслугам… что его сын знает меня и искренне ненавидит, считая, что правда на его стороне. Что мы вымогатели, а его отец – невинная овечка.
А ещё мне стало дико страшно, что всё окончательно подтвердилось.
Оставался последний штрих. Я должна была добыть эту записку в школе, чтобы сомнений больше не осталось. Я готова была вырвать её из рук Вероники! Хотя в мыслях промелькнул вариант и попроще…
Перебесившись, вернулась на кухню. Мы обнялись без слов. Я люблю свою маму, у меня в этом мире никого больше нет. И я… такая страшная никому не нужна, кроме неё.
– Ты моя красавица, – прошептала мама, поглаживая по волосам.
Она словно чувствовала мою вечную тупую боль и пыталась утешить.
– Да ну ты брось, – усмехнулась я горько. – Кому я такая…
– Это ты брось! – Отпряла мама с горящими глазами. – Вспомни того фотографа. Да ты модель, он хотел взять тебя в рекламу.
– То было до… да и он был пьяный.
– Ничего не пьяный, он профессионал. Я видела его работы. Своя студия и частые фотоссесии.
– Папа