Древний Египет. Подъем и упадок. Тоби Уилкинсон

монархии. Это был умный ход: из двух комплексов местных верований и обычаев создать общегосударственную идеологию, сосредоточенную на личности царя. Принятие красной и белой корон было частью того же процесса – как и то, что имени богини Дельты, Нейт, оказывалось явное предпочтение в тронных именованиях царских жен раннего периода. Например, жена Нармера звалась Нейт-хотеп, «Нейт довольна». От болот севера до самых южных уголков долины Нила все основные культы – и их последователи – были вовлечены в орбиту идеологии царственности. Это была блестящая демонстрация принципа «объединяй и властвуй», победа религии в масштабах целой страны.

      Третий царский титул, принятый в то же время, что и двойная корона, представлял собою еще более сложное определение роли царя. Он состоял из двух египетских слов: несу бити. В буквальном переводе это означает «принадлежащий тростнику и пчеле», в переносном – «царь двух стран». Точное происхождение этой формулы неизвестно, мы можем выделить в ней несколько уровней смысла. В первую очередь отметим, что тростник мог символизировать Верхний Египет, а пчела – Нижний Египет; но были и более широкие, сложные коннотации. Сюда вошли самые различные пары противоположностей, над которыми был властен царь, и только он мог поддерживать их равновесие: Верхний и Нижний Египет, Черная и Красная земля, царство живых и царство мертвых, и так далее. Этот титул отражал также основную дихотомию египетской царственности – контраст между сакральным чином («несу») и социальной функцией («бити»). Титул «несу бити» напоминал служащим царя о том, что он не только глава государства, но и бог на земле. Таким сочетанием было опасно пренебрегать!

      Чем роскошнее, тем лучше

      Правители всех сортов, но в особенности наследственные монархи, инстинктивно ощущали объединяющую силу церемоний, ценность срежиссированных постановок, способность публичного ритуала создавать всенародную поддержку. Древние египтяне были мастерами церемониала уже в раннем периоде их истории. Рядом с палеткой Нармера в Нехене нашли каменную, тщательно украшенную булаву, видимо, принадлежавшую одному из предыдущих царей (нам он известен как Скорпион). На ней изображено, как царь исполняет обряд, связанный с ирригацией. Царь открывает плотину при помощи мотыги; рядом слуга, низко склонившийся, держит корзину, чтобы принять взрытую им землю. О торжественности ситуации говорит присутствие носителей опахал, знаменосцев и танцовщиц. Эта сцена, происходившая на заре истории, изображена так живо, что мы ощущаем дух древнейших царских церемоний: практическое действие, превращенное в ритуал с целью подчеркнуть роль царя как гаранта процветания и стабильности.

      Из того же клада извлекли еще одну булаву с изображением другой, но не менее важной церемонии. Царь, показанный здесь, уже Нармер, восседает на троне – высоком помосте под навесом – в красной короне, со скипетром-крюком в руке. Рядом с помостом стоят, по обыкновению, двое слуг с опахалами, а также носитель