Обессилев, я вернулась в комнату, напоминавшую кабинет и одновременно библиотеку, повалилась обратно на диван и мгновенно уснула.
Спала долго, раз за окном вновь ярко светило солнце. Голова немного прояснилась, но я была еще слишком слаба, чтобы думать. Поэтому лежала на боку и разглядывала помещение.
Это был не музей. Явно. В музеях не бывает столько пыли – а я оставила на полу отчетливые борозды, пока ползла к дивану и ходила в туалет, – и такого явного беспорядка. Комната представляла собой правильный квадрат, вдоль двух стен которого подпирали беленый потолок книжные шкафы из темного дерева. В образованном шкафами углу разместились массивный стол и широченное, будто рассчитанное на грузного мужчину кресло, обитое темно-коричневой кожей. Диван, на котором я лежала, стоял по левую сторону от шкафов. Только теперь мне пришло в голову, что он слишком массивный, какой-то монстрообразный. Но кожа была прохладной, пахла терпко, а внешний вид хоть и казался странным, но не подрывал мое ви́дение прекрасного. Стол в центре комнаты завершал перечень имевшейся здесь мебели, но выглядел самым инородным предметом. Очень простой, будто сделанный наспех из первых попавшихся досок и брусков, он грозил в любую секунду развалиться под весом всех тех коробок и книг, что возвышались на нем горными пиками.
Всю мебель, пол, книги, коробки, светильники, задернутые шторы на двух окнах и даже массивную ручку двери в противоположной от коридора стене покрывал толстый слой пыли. Пыли было столько, будто в комнату никто не заглядывал по меньшей мере лет десять, если не больше.
– И как я тут оказалась? – спросила я потолок и не узнала свой голос – настолько тот оказался слабым и хриплым.
Меня одолевали, как говорила бабушка Тоня, «агульная млявасць i абыякавасць да жыцця». Я лежала и вспоминала все последние события, но картинка никак не складывалась. Не нашлось ни одного объяснения моему провалу в памяти.
– Может, в тот самый момент в магазин ворвались и оглушили меня? – спросила я потолок, но тут же вспомнила: – Я еще не успела открыть магазин. Никто не мог вломиться. Нашу дверь и ключом сложно открыть, не то что взломать. Да и колокольчик не зазвенел…
Тогда что случилось?
Упала в обморок? Тетя решила подшутить? Мне все снится? Нет. Нет. И нет. Да я даже в перенос в другой мир поверю больше, чем в то, что тетя Оля так со мной поступила или что мое подсознание подкинуло мне настолько ужасный сон!
– Ужасно… Все ужасно…
Сил на истерику не осталось. Зато появился голод. Даже несмотря на кислый запах рвоты. Но в нынешнем моем состоянии самое больше, что я смогла сделать, – еще раз медленно проковылять до кухни и выпить еще немного воды. От мысли, что нужно проверить шкафы и сходить на второй этаж, закружилась голова.
Снова вернувшись в комнату, я осмотрела оба стола и нахмурилась. Обычного стационарного телефона не оказалось. И, хуже того, вдоль плинтусов не