– Я корову держу. Так что в молоке и навозе недостатка нет.
Они вошли в хлев, в теплую темноту и запах мочи и навоза. Внизу темнел силуэт лежащей на соломе коровы.
– Тебе надо будет кормить и поить ее, доить по утрам и сбивать масло раз в неделю. Вечерами доить буду я.
– Как ее звать?
– Бурая, так мы… я ее зову.
Нора глядела, как обветренные руки Мэри потянулась к морде животного, потрепали уши. Бурая повернулась на бок, перебирая костлявыми ногами.
– Она много молока дает?
– Хватает, – отвечала Нора. – С Божьей помощью.
Выйдя опять на меркнущий уже свет, по размытой и грязной тропке они направились к дому. Завидя их, сбежались куры.
– Куры у нас ничего себе, – сказала Нора. – Вот дай-ка им мокрички. Они ее страсть как любят. Сейчас несутся они не шибко, но есть у меня несколько надежных курочек, те всю зиму яйца дают. – Она бросила строгий взгляд на Мэри: – Не вздумай таскать яйца. И масло тоже. Не то из жалованья вычту. Ты ешь-то много?
– Лишнего не съем.
– Хм. Ну, пошли.
Распахнув створку двери, Нора поздоровалась с Пег О’Шей, сидевшей у огня с Михялом на руках.
– Пег, вот это Мэри.
– Храни тебя Боже, и добро пожаловать. – Пег окинула Мэри оценивающим взглядом. – Ты небось из Кленси, вон какая рыжая.
– Из Клиффордов. Я Мэри Клиффорд, – ответила девочка, стрельнув глазами на Михяла. И осталась стоять с открытым ртом.
– Клиффорд, значит? Ну и слава богу, нам что Клиффорды, что Кленси. А издалека ли будешь?
– Она на толкучную ярмарку нынче утром еще затемно отправилась, – пояснила Нора. – Из Аннамора. Он в двенадцати милях отсюда, а то и больше.
– И всю дорогу пешком шла? Матерь Божья, так ты, верно, на ногах не стоишь от усталости!
– У ней ноги крепкие.
– Да и руки, как видно. Вот, держи его. Это Михял. Нора, поди, уже все про него рассказала…
Пег приподняла Михяла, жестом приглашая Мэри подойти поближе.
Мэри глядела во все глаза. Нос Михяла был в корках, в уголке рта сохла слюна. Когда Пег подняла его, чтоб передать с рук на руки, мальчик завопил, будто его бьют.
Мэри попятилась:
– Что это с ним?
В наступившей тишине слышались только гортанные стоны Михяла.
Вздохнув, Пег положила мальчика обратно себе на колени.
Покосившись на Нору, ногтем соскребла с лица Михяла засохшую слюну.
– О чем ты? Что с ним не так? – В голосе Норы слышалась угроза.
– Чего ему неможется? Чем недоволен? И почему кричит так жалобно? Он что, не умеет говорить?
– Он слабенький просто, вот и все, – осторожно сказала Пег.
– Слабенький, – повторила Мэри. Она все пятилась и пятилась, пока не очутилась в дверном проеме. – А он заразный?
Из горла Норы вырвался