Клок-Данс. Энн Тайлер

том-то и смысл, олух. – Мать как будто получала удовольствие от происходящего. Рот ее кривился в горестной усмешке, на щеках пылал румянец. – Аманда должна тянуть одеяло на себя, в этом суть пьесы.

      Прежде мать никогда не демонстрировала свое истинное «я» постороннему. Уилла думала, что Дерек сникнет, но он тоже улыбнулся, только весело и спокойно.

      – Аманда, значит, – сказал он. – Примерьте-ка образ леди Макбет. А кто еще подаст кролика[4] к пасхальному столу?

      Уилла вытаращилась, Элейн, до сих пор восхищенно молчавшая, прыснула.

      – Вот что, дорогие мои, давайте-ка сядем и все обсудим, – сказал отец.

      – Что тут обсуждать? – вскинулась Уилла. – Я выхожу за него, и дело с концом.

      Она подхватила чемодан, Дерек перекинул сумку через плечо, и оба направились к двери.

      Мать в аэропорт не поехала. Элейн, как ни странно, решила их проводить, но за всю дорогу не проронила ни слова; по-прежнему в пижаме и растянутой кофте, она, скрючившись на переднем сиденье, смотрела в окно и раскрыла рот лишь на подъезде к аэровокзалу:

      – Пока, ребятки. – И, фыркнув, добавила: – Смотрите, чтоб самолет ваш не угнали.

      Дерек усмехнулся, Уилла не улыбнулась.