Сжав свои пальцы в кулак, Тимофей поднес его к лицу меньшего брата, и грозно потряс, шипя, как те гуси на хоздворе.
– Нас всех увезут отсюда, и куда неизвестно. Оставайся у тетки. Мы вернемся, ты только жди, я тебе обещаю. Понял?
Почему – то в эту минуту – минуту одолевшего его страха он поверил брату, как никогда, и потому отпустил Тимофея, который поддавшись порыву, выбежал из сарая, навстречу отцу, матери, сестры и своры чужаков.
Дальнейшее происходило как в страшном сне. У отца выхватили вилы и стали снова бить. Но Тимофея они не заметили. Он подбежал сзади и стал наносить удары по спинам мужчин, вступаясь за отца. К образовавшейся куче присоединилась и мать. Крики, ржание коней, лай собак – все смешалось в настоящую какофонию хаоса и безумия происходящего. И вот тут – во всей этой кутерьме случилось ужасное и непоправимое действие. Парень в «буденовке» пронзил острым штыком Тимофея, налетевшего на него. Штык застрял в теле, и чужак пытался вытянуть его обратно, но тело мальчика зажало его и Тимофей так, и повис на штыке, трепыхаясь, словно тряпичная кукла, которая была у младшей сестры. Лицо незнакомца застыло в онемении. Лицо убийцы, которое так отчетливо видел младший брат, словно пытаясь запечатлеть его в своей памяти. По ногам текла теплая моча. А затем «буденовец» заметив мальчика в сарае, бросил свою винтовку с Тимофеем и пошел к нему. Его глаза налились кровью, в которых стояла злоба и ненависть.
Мальчик, дрожа от страха и взгляда чужака устремленного на него, понял, что это идут за ним. Скинув от себя оторопь, он метнулся в угол сарая и стал отодвигать бочку, поглядывая себе за спину. Чужак приближался. Нужно делать все быстро, иначе… Но об этом он не хотел думать. Протиснувшись сквозь узкий лаз, он побежал без оглядки, слыша протяжный вопль матери, который еще долго его преследовал…
Мордовия. Весна. 1960 год
Прислонившись к стволу сосны, и почувствовав холод от прикосновения, мужчина попытался сбить свое дыхание. Сердце стучало, словно паровой котел. Его биение отдавалось даже в ушах. Ноги стали ватными, тяжелыми, будто налились свинцом. Каждый шаг пронизывала острая боль. Но он упрямо повторял про себя только одно: «бежать, бежать, бежать». Если они остановятся все – кранты. Тогда напрасны будут все его ожидания. В этом лесу фраза о том, что «человек – царь природы» звучит робко и фальшиво. Они здесь не больше чем насекомые. Как комары, которых можно прихлопнуть одним движением руки. Так будет и с ними, если они не выберутся из окружающего их соснового частокола. Они останутся погребенными заживо. Если не сегодня, то завтра. Этот лес превратится в их могилу, похоронив навсегда.
Сняв ушанку, он вытер ею пот со лба и посмотрел себе за спину. Тубус уже почти догнал его. Дыхание его напарника со слабым присвистом из бронхов напомнило ему старую проржавевшую гармонь. Тубус мутными глазами посмотрел на него и с усилием произнес: – Давай остановимся. Сил уже моих уже нет.
За прошедшие сутки он полностью выдохся, держась из последних