Пересекая зал, Курбатов старался не смотреть по сторонам. Зал располагался в центре квартиры, и обойти его не представлялось возможным. Люди в халатах паковали трупы в полиэтиленовые мешки и укладывали на носилки. Голову из-под стула убрали, но кровь осталась. Кровь была везде. «Тому, кто будет отмывать эту комнату, не позавидуешь», – промелькнуло в голове Курбатова.
Мальчик сидел на коленях у няни, уткнувшись головой в её грудь. Сама няня расположилась в кресле у окна и поглаживала ребёнка по спине, едва заметно раскачиваясь из стороны в сторону. Курбатову показалось, что она напевает колыбельную. На лице женщины читалось умиротворение. Казалось, она не замечает окружающих её людей и сосредоточена на мальчике и на своих мыслях. Лицо её было просветлённым. Ужас и страх исчезли. В уголках пухлых губ застыла полуулыбка. Её длинные и густые светло-русые волосы укрывали плечи мальчика.
Курбатов регулярно навещал семью Гомельских и знал от Павла, что это натуральный цвет волос няни. Ещё он знал, что Екатерина свободно говорила и писала на четырёх европейских языках, отлично разбиралась в современной и классической русской литературе, любила живопись и могла поддерживать разговор на любую тему так же легко, как играть на фортепиано. Курбатов не понимал, почему человек с прекрасным образованием и талантами, наделённый красотой и другими достоинствами, не пытается сделать карьеру, а тратит свою жизнь на воспитание чужих детей. Привязанность мальчика к няне была очевидна. Курбатов замечал даже ревность Вики, которую та тщательно прятала под различными предлогами, когда речь заходила о воспитании ребёнка. «Не перекармливайте Мишу сладким», – вмешивалась Вика, если Екатерина Сергеевна предлагала мальчику пирожное. «Не кутайте его в шарф, на улице достаточно тепло» – если ребёнка выводили на прогулку. Няня делала как велено. Но при этом глаза её улыбались. Миша опускал голову и украдкой улыбался в ответ.
Вика запрещала Мише называть Екатерину Сергеевну «мама Катя». Она едва сдерживалась, чтобы не нагрубить няне, но брала себя в руки. Мальчик проявлял сообразительность и, как только надвигалась гроза, подбегал к приёмной матери, обнимал за бёдра, уткнувшись в ноги, и лепетал: «Прости мамочка, я не нарочно!» Сердце Вики таяло, она переставала ревновать и, целуя сына в обе щеки поочерёдно, отпускала на прогулку.
Насколько Курбатов знал, вопрос о смене няни поднимался в семье Гомельских однажды. Вика пожаловалась мужу, что мальчик больше привязан к посторонней женщине, чем к ней, и с этим нужно что-то делать.
– Что плохого в том, что они так ладят друг с другом? – ответил тогда Павел. – Она любит нашего Мишу и не причинит ему вреда. Вспомни, сколько мы поменяли воспитателей, прежде чем остановились на Екатерине Сергеевне. При ней Миша перестал капризничать, она действует благотворно на психику ребёнка. Смотри, сколько талантов она в нём открыла. И шахматы, и музыка, и языки… Для Миши – да и для нас – она настоящая находка. Где ты в наше время найдёшь