– Геенна огненная, кто-то будет стрекотать кузнечиком в поле или бегать мышкой по тем же полям. Я лично не могу себя представить в другом теле, но меня никто не спросит. Хочу описать один случай из своей биографии. Несколько раз взвешивал это решение, а стоит ли? Решил, что стоит. Итак. На втором году службы в Советской армии я загремел на гарнизонную гауптвахту на пять суток. Режим там был такой: в 5 утра подъём, бег, строевая ходьба, в 7 часов завтрак, баланда с артиллерийской дивизии и в город на работу. Вечером обратно в камеру, в подвал комендатуры. Меня как старослужащего начальник «губы» назначил старшим камеры, следить за порядком. Со мной сидели одни «салаги», человек пятнадцать со строительного батальона. По негласному закону, «дедовщина» на гауптвахте была запрещена, самими сидельцами, строго-настрого. Это нечто вроде инстинкта самосохранения, а то все перебьют друг друга, могут и насмерть. Мне повезло: сидел один солдат, с авиаполка, тоже «дед», русский, было с кем пообщаться. В центре «хаты» стоял ввинченный в пол железный стол, вокруг – такие же ввинченные намертво или забетонированные табуретки. Спали мы на «вертолётах» – это три сколоченные доски. Один конец клался на табуретку, другой – на трубу отопленмя, идущую по периметру всей камеры. Понятно, что мой сосед, был
