– Такой хороший был вечер?
– Ха! Вовсе нет. – Я смотрю на него с выражением скуки, навеянным просмотром комедии. – Вечеринка сотрудников Пенни. Можешь себе представить. Вести рабочие разговоры, делать вид, что получаешь кайф. Лучше бы я дома осталась. Я уже готова была позвонить тебе, чтобы ты приехал пораньше, но не хотела, чтобы Лиза чувствовала, будто и она должна уходить. – Я слишком усердствую в своих объяснениях, невзирая на попытки пошутить. Ричард всегда работал на себя. Он не понимает особенностей работы в офисе, хотя я уже сто лет на этой работе. Он думает, что это круглый день сплошная человеческая круговерть.
– У Лизы, кажется, скоро день рождения? – спрашивает он, не сводя глаз с дороги. – Круглая дата – четверка с нулем.
– Месяца через два.
– Нужно для нее что-нибудь сделать. Вечеринку. Ты можешь пригласить всех с работы. Любых других друзей, какие у нее есть.
Я каменею. Пригласить коллег в домашнюю жизнь? Ничего хуже мне и в голову бы не пришло.
– Она не любительница вечеринок.
За окном машины мелькает город. Куда ее пригласить? В какое-нибудь дорогое место? Чтобы можно было выпендриться? Кроме всего прочего, мне это кажется дурной идеей, мы не можем себе позволить приглашать гостей.
– Может, и не любительница, но она изменилась с годами. Она уже не та маленькая незаметная мышка, какой была, когда вы стали работать вместе.
Он прав, а она нет. Ведь никуда не делся тот голый провод, который вдруг начинал искрить, впрочем, теперь это случается далеко не каждый день. Нынче она ходит расправив плечи, легко смеется. Поначалу я подружилась с Лизой, потому что сочувствовала ей, хотя и не говорила об этом, но потом увидела за ее застенчивостью человека иронического, умного и доброго, и все переменилось. Лучшие друзья. Мы друг для дружки в лепешку расшибемся. Я ее люблю. Вот так просто все объясняется, и я люблю ее новообретенную уверенность. Вот почему я храню от Лизы мою тайну. Зачем ей еще мои заморочки – у нее своих хватает. Насколько я понимаю, ей, так или иначе, досталось в жизни. Кроме того, если я скажу ей, то мне придется и самой признать это. А мне такое не по силам.
– Мы все изменились, – произношу я, слова звучат тяжело, и, когда Ричард поворачивает ко мне голову, добавляю: – Десять лет прошло. Мои бедра определенно изменились.
– Твои бедра великолепны. – Муж переводит взгляд на дорогу. – Но сорок ей исполняется только раз, и у нее больше никого нет, кто позаботился бы о ее дне рождения. Ава этого не сделает. Сама она себе не сможет устроить прием на сорокалетие, а мы – ее лучшие друзья.
Такая прелестная мысль, Ричард иногда просто прелесть бывает, и я слишком быстро выдаю ответ, язык у меня развязался после одного-двух лишних бокалов.
– Может, у нее к тому времени появится бойфренд, с которым можно отпраздновать.
– Правда? – Теперь он во все глаза смотрит на меня, на дороге впереди ни одной машины. – Давай выкладывай. –