– Я не желаю общаться, – ответил я, экономя свое драгоценное время. Таким образом я отсекаю себя от различных объяснений и бестолковых разговоров.
– Простите? – нахмурил брови настойчивый водитель. Возможно, я задел его чувства своей резкостью, но к таким ранимым индивидам за долгие годы в Санкт-Петербурге у меня уже успел выработаться особый подход.
– Десять тысяч за молчание, – выпалил я, – и минус одна тысяча за каждое слово.
– Но… – попытался что-то вставить еще больше вспотевший водитель.
– Девять, – прервал его я, и остаток пути мы ехали в тишине.
Унылый пейзаж за окном меня нервировал. Машина то и дело подпрыгивала на кочках, коими была устлана «дорога» будто противотанковыми минами. Чернеющие по краям поля горели. Раздолбанные грязные деревушки навевали тоску. Мимо пронеслись блестящие черные машины с мигалками, устремившись куда-то в область. О, Русь! Люблю и ненавижу!
Нам понадобился час, чтобы добраться до Большой Руки. Признаюсь, я как следует подготовился к этому путешествию, изучил всю доступную информацию, и мне казалось, что удивить меня по приезду будет нечем. Как же я ошибался! Была бы моя воля, я переименовал бы эту Большую Руку в Большую Жопу и был бы куда ближе к истине. Дорога кончилась, как только мы свернули с федеральной магистрали и на смену, пускай и дырявому, асфальту пришло и вовсе размытое бездорожье. Водитель нажимал на педаль газа с такой силой, как будто он боролся за первое место Гран-При в Монако, а навстречу нам ехали охреневающие от столбов пыли деревенские мужики на телегах и мотоплугах. Лошади шарахались в сторону, мужики грозили водителю кулаками, выкрикивая бранности в сторону быстро удаляющегося «Мерседеса». Большая Рука показалась минут через пятнадцать, когда задница моя уже порядком окаменела от потрясений. О том, чтобы поработать в дороге, речи уже не шло, но и на разговор я все еще не созрел. По информации, которую мне удалось добыть, в Большой Руке проживало около двух тысяч жителей, однако точную цифру никто не знал. Из достопримечательностей здесь был детский дом, церковь, психиатрическая больница и какой-то древний монастырь в паре-тройке километров. Если двигаться на восток дальше, можно было бы наткнуться на вторую деревню – Малая Рука, где проживало три тысячи жителей. Больше в округе на пятьдесят километров, кроме лесов, болот и равнин, ничего не было.
Отелей в этой бездне, естественно, не нашлось, и поэтому я снял целый дом на возвышении, принадлежащий двум местным пенсионерам. Их нашел потный водитель, с которым мой питерский помощник Олег держал связь по «Скайпу». За месяц проживания (а я серьезно надеялся, что покину это место гораздо раньше) я должен был заплатить пятьдесят тысяч рублей. В эту сумму, помимо самого дома, должны входить услуги горничной, прачки и повара. Проститутки оплачивались отдельно.
На въезде в деревню толпился народ. По моим подсчетам, жителей сорок,